Смерть не имеет лица - Робертс Нора

Картина мощного разрушения сломала в представле­нии Евы привычную конкретную взаимосвязь между убийцей и жертвой. В «Плазе» и вокруг нее царил хаос, кругом слышались стоны раненых, крики случайных сви­детелей, вой сирен. Это была атмосфера всеобщего шока, почти столбняка.

То, что было когда-то роскошным престижным отелем на Пятой авеню, превратилось в груду развалин, над кото­рой поднимались клубы дыма. Обломки кирпича и бетона, искореженный металл, битое стекло, куски деревянных панелей и осколки мрамора громоздились вперемешку с окровавленными частями человеческих тел и обрывками одежды. Еве попалась на глаза одинокая детская туфелька с серебристой пряжкой. Она не удержалась и присела, что­бы разглядеть ее. Когда юная обладательница туфельки на­ряжалась перед приходом сюда, башмачок был, видимо, начищен. Теперь он был в пыли и крови.

Поднявшись, Ева медленно пошла среди завалов, пыта­ясь охладить свои эмоции и привести мысли в порядок.

– Даллас! – услышала она.

Лавируя между обломками, к ней пробиралась Надин в туфлях на высоком каблуке.

– Надин, уйди за ограждение для прессы!

– Никто это заграждение еще не устанавливал. Даллас, ради бога, помоги! Мне поручена передача о случае в Радио-сити, но студия требует обновить информацию. Что, вообще, за чертовщина происходит? Там вы, выходит, эвакуировали всех, а здесь не успели? – Надин посмотре­ла на развалины. – Ведь там тоже дело было не в опаснос­ти затопления?

– Мне сейчас некогда разговаривать с тобой.

– Даллас!

Надин схватила Еву за рукав. Ее глаза были полны ужаса. Она сказала Еве тихо, но требовательно:

– Люди должны знать. Люди вправе знать об этом.

Ева увидела на лацкане у Надин прикрепленный мик­рофон, а за ее спиной – человека с камерой. Каждый де­лал свою работу. Она всегда относилась к этому с понима­нием.

– Мне нечего добавить к тому, что ты видишь здесь, Надин. Сейчас не время и не место для заявлений. – Ева вновь взглянула на детскую туфельку с серебристой пряж­кой. – Мертвые говорят за себя.

Надин сделала знак оператору с камерой и убрала свой микрофон:

– Ладно, ты по-своему права. Но и я – тоже. Теперь слушай, это не относится к моему материалу. Если я что-то могу сделать – найти какие-то источники, сведения, что угодно – дай мне знать.

Кивнув, Ева стала пробираться дальше. По развалинам сновали санитарные бригады; неподалеку несколько вра­чей хлопотали над окровавленным телом. Видимо, это был один из привратников, которого отнесло взрывной волной на несколько метров от входа. Руку у него, похоже, оторва­ло. Ева подошла к огромной темной дыре, которая образовалась на месте роскошной гостиной. Пламя уже успели погасить, и между грудами обломков текли ручьи воды. Под туфлями Евы зачавкала жижа. Стоял ужасный смрад – смесь запахов гари и крови. Ева старалась не думать о том, что было раскидано вокруг. Она искала Энн.

Оглядевшись, Ева откашлялась и обернулась к Фини.

– Нам придется увеличить часы работы в моргах и ла­бораториях, чтобы справиться с установлением личностей погибших. Ты можешь утрясти этот вопрос с Централь­ным?

– А?.. Да, конечно. Я помню, как приводил сюда дочь в день ее шестнадцатилетия… Грязные свиньи!

Ева вспомнила, что и они с Рорком когда-то бывали здесь. В памяти отложилась изысканность обстановки, красиво одетые люди, широко раскрытые глаза детей, вос­хищенные туристы, собиравшиеся группами за столами, чтобы приобщиться к старым традициям чаепития в «Плазе».

Преодолев оставшиеся до эпицентра несколько метров, Ева в ужасе остановилась перед зияющей огромной ворон­кой. Подошла Энн с воспаленными, покрасневшими от слез глазами.

– У них не было ни малейшего шанса выжить, Даллас, ни малейшего… Еще час назад здесь было полно людей! Сидели за столиками, слушали скрипача, попивали чай или вино, ели глазированные пирожные…

– Ты знаешь, какое вещество было использовано для взрыва?

– …Здесь были дети, – голос Энн стал громче и задро­жал. – Маленькие дети в прогулочных колясках. И это их не остановило. Для наших мерзавцев это не имело никако­го значения!

Ева все видела собственными глазами и знала, что те­перь это долго будет приходить к ней во сне. Но она знала также, что сейчас они не имеют права поддаваться эмоци­ям. Ей захотелось как следует встряхнуть Энн:

– Мы ничем не можем им помочь, не можем повернуть время вспять и сделать все по-другому. Это свершилось, ничего не изменишь. Все, что от нас требуется теперь, – это постараться предотвратить нечто подобное впредь. Мне нужен твой доклад!