Смерть не имеет лица - Робертс Нора

– Ты хочешь поскорее завести дело? – Энн резко по­вернулась к Еве; казалось, что она сейчас вцепится ей в лицо. – Ты можешь здесь спокойно стоять, смотреть на все это и требовать от меня доклад – как ни в чем не быва­ло, как обычно?

– Они-то делают свое дело, – негромко ответила Ева. – И ни на что другое не отвлекаются. Если мы хотим остановить их, то должны поступать так же.

– Тебе бы иметь под рукой чертовых дройдов вместо людей! Обратись в ад!

– Лейтенант Мэллой, – подошла Пибоди и дотрону­лась до руки Энн.

– Назад, сержант! – остановила ее Ева, которая уже за­была, что помощница все время находилась рядом с ней. – Я договорюсь о дройде, если вы не в состоянии представить мне отчет, лейтенант Мэллой.

– Вы получите доклад, когда мне будет что сообщить вам. А пока мне некогда с вами разговаривать, – с раздра­жением бросила Энн и пошла по руинам.

– Она не в себе, Даллас, не обращайте внимания.

– Я все понимаю, – ответила Ева, стараясь не показы­вать, как больно задел ее этот эпизод. – Мэллой скоро со­берется с силами. Сотри связанный с ней кусок хронозаписи, он к делу не относится. Теперь вот что. Из «полевого набора» нам потребуются маски и перчатки, иначе мы не сможем здесь работать.

– А чем мы будем заниматься?

– Единственное, что мы сейчас сможем делать, – это помогать спасательным командам.

Это был печальный и ужасный труд – его мог выпол­нять только человек, способный полностью забыть о са­мом себе. Ева пыталась выставить перед собой некую пси­хологическую защиту. Она убеждала себя, что имеет дело не с людьми, а с фрагментами, с вещественными доказа­тельствами. Когда же этот щит начинал опускаться и ее за­хлестывала волна ужаса, она снова старалась обмануть себя, освободиться от осознания кошмарной реальности и найти в себе силы продолжать работу.

Когда Ева и Пибоди вышли из здания, было уже темно.

– Ты как? – спросила Ева.

– Думала, не оживу.

– Иди домой, прими душ – и напейся. А лучше позво­ни Чарльзу и займись сексом. Делай все, что угодно, лишь бы забыться.

– Пожалуй, я исполню все три пожелания, – пообеща­ла Пибоди, но тут увидела, что в их сторону направлялся Макнаб, и напряженно вытянулась, как флагшток.

– Мне нужно выпить, – сказал он, демонстративно глядя только на Еву. – Сейчас пойду и куплю ящик пива. Мы нужны вам в Центральном, Даллас?

– Нет. Со всех нас на сегодня достаточно. Доклад за­втра утром, в восемь ноль-ноль.

– Вы его получите.

Затем, следуя своим планам, которые он вынашивал со вчерашнего дня, Макнаб заставил себя взглянуть на Пибоди:

– Тебя подвезти домой?

– Я… Ну… – Пибоди смущенно переминалась с ноги на ногу.

– Соглашайся, – сказала ей Ева. – На тебя грустно смотреть. В такой час тащиться на общественном транс­порте неразумно.

– Мне не хотелось бы… – Под изумленным взглядом Евы Пибоди вдруг покраснела, как школьница. – Думаю, будет лучше, если… – Она закашлялась, потом договори­ла: – Спасибо за предложение, Макнаб. Но я в полном по­рядке, спасибо.

– Ты просто выглядишь усталой, – пробормотал Мак­наб, и Ева с удивлением увидела, как его лицо тоже зали­лось краской. – Сегодня было нелегко, и я подумал…

– Нет, я неплохо себя чувствую, – Пибоди упорно раз­глядывала собственные ботинки.

– Ну, если так… Хорошо, завтра в восемь ноль-ноль.

Сунув руки в карманы и ссутулившись, Макнаб зашагал по улице.

– Пибоди, что это за дела? – спросила Ева.

– Ничего. Никаких дел. – Пибоди вскинула голову и, презирая себя, посмотрела вслед Макнабу. – Я не пони­маю, почему все ко мне пристали… – И тут она увидела спасение: – О, смотрите! Вас, кажется, подвезут домой!

Пибоди с несказанным облегчением показала рукой на другую сторону улицы – там из лимузина выходил Рорк. Ева поглядела на своего мужа, который шел к ней в мерца­нии синего и красного света мигалок спецмашин, и почув­ствовала, что сейчас разрыдается.

– Бери мою машину и поезжай домой, – сказала она Пибоди. – Я уже вижу, на чем доберусь в Центральное за­втра утром.

– Есть, сэр, – сказала Пибоди, но Ева уже переходила улицу навстречу Рорку.

– У тебя был насыщенный день, лейтенант.

Он поднял руку, чтобы дотронуться до ее щеки, но Ева отступила назад.

– Не прикасайся, я грязная. – По его взгляду она по­няла, что ее слова не возымели действия, и умоляюще до­бавила: – Только не сейчас. Хорошо? О, боже, только не сейчас!