Рассвет - Майер Стефани

Это было так странно, головокружительно, бодряще… но недолго. Уже через секунду я оказалась на другом берегу.

Я боялась, что густой лес помешает мне приземлиться, но деревья, наоборот, только помогли: мне ничего не стоило протянуть руку и ухватиться за удобную ветку. Я слегка покачалась на ней и спрыгнула на толстую ветвь серебристой ели – до земли оставалось еще метров пять.

Восхитительно.

Сквозь собственный восторженный смех я услышала, как ко мне бежит Эдвард. Я прыгнула вдвое дальше него. Когда он подбежал к моему дереву, глаза у него были изумленные. Я ловко спрыгнула с ветки и бесшумно приземлилась на носочки рядом с ним.

– Ну как? – спросила я, часто дыша от восторга.

– Здорово! – Хотя Эдвард одобрительно кивнул, его непринужденный тон не соответствовал удивленному выражению лица.

– Давай еще раз?

– Белла, сосредоточься, мы на охоте.

– Ах да, – опомнилась я. – Охота, верно.

– Беги за мной… если сможешь. – Сделав хитрое лицо, он бросился вперед.

Эдвард бегал быстрее, чем я. Ума не приложу, как ему удавалось переставлять ноги с такой невероятной скоростью. Впрочем, я была сильнее, и каждый мой шаг равнялся его трем. Поэтому мы вместе летели сквозь живую зеленую паутину, и я ничуть не отставала. На бегу я тихонько смеялась от восторга; смех ни капельки меня не отвлекал.

Наконец-то я поняла, как Эдварду удается не врезаться в деревья. Удивительное ощущение: баланс скорости и четкости. Я мчалась сквозь густую зелень так стремительно, что все вокруг должно было слиться в одну сплошную линию, однако же я различала каждый крохотный листок на маленьких ветвях самых небольших кустов.

Ветер раздувал мои волосы и порванное платье, и, хотя я знала, что так не должно быть, он казался мне теплым. Да и грубая лесная земля под босыми ногами не должна была казаться мне бархатом, а ветви, хлещущие по коже, – мягкими перышками.

Лес был полон жизни, о которой я и не догадывалась: всюду в листве кишели маленькие существа; когда мы пролетали мимо, они в страхе затаивали дыхание. Животные реагировали на наш запах куда разумнее, чем люди. На меня он в свое время произвел прямо противоположный эффект.

Я все ждала, что вот-вот начну задыхаться, но дышала по-прежнему легко и ровно. Я думала, мышцы скоро начнут гореть от усталости, однако по мере того, как я привыкала к бегу, сил только прибавлялось. Мои шаги становились длиннее, и я заметила, что Эдвард пытается не отставать. Когда он все-таки отстал, я ликующе рассмеялась. Мои босые ноги так редко касались земли, что я скорее летела, чем бежала.

– Белла, – спокойно, даже лениво позвал меня Эдвард. Больше я ничего не слышала; он остановился.

Может, устроить бунт?

Вздохнув, я развернулась и легко подбежала к Эдварду – он стоял метрах в ста от меня и улыбался. Я выжидающе на него посмотрела. Боже, какой красавец!

– Может, останемся в стране? – шутливо спросил Эдвард. – Или ты хочешь прогуляться до Канады?

– Останемся, – ответила я, думая не столько о вопросе, сколько о том, как завораживающе двигаются его губы. С моим новым зрением было трудно не отвлекаться на все новое. – На кого будем охотиться?

– На лосей. Я подумал, для начала стоит выбрать жертву попроще… – Он умолк, когда я прищурилась на последнем слове.

Однако спорить в мои планы не входило: меня мучила жажда. Как только я подумала о пересохшем горле, все остальное вообще потеряло значение. Во рту было сухо, как июньским днем в Долине Смерти.

– Где? – спросила я, нетерпеливо вглядываясь в чащу. Теперь, когда я обратила внимание на свою жажду, мысль о ней заразила все остальные, даже самые приятные: о беге, о губах Эдварда, об… изнуряющей жажде. Никуда от нее не деться!

– Стой спокойно, – сказал Эдвард, положив руки мне на плечи. От его прикосновения жажда мгновенно отступила на второй план.

– Теперь закрой глаза, – прошептал он. Когда я повиновалась, он погладил мои скулы. Дыхание участилось, и на мгновение я снова приготовилась краснеть – разумеется, я не покраснела.

– Слушай, – велел Эдвард. – Что ты слышишь?

«Все», – могла бы ответить я; его восхитительный голос, его дыхание, движение губ, шорох птичек, которые чистили перья на вершинах деревьев, их дробное сердцебиение, шепот кленовых листьев, едва слышные щелчки муравьев, ползущих длинной вереницей по коре ближайшего дерева. Однако я поняла, что Эдвард имеет в виду нечто особенное, и простерла слух дальше, за пределы того живого гула, что нас окружал. Где-то рядом было поле – ветер свистел иначе в открытой траве – и маленький ручей с каменистым дном. Оттуда шел плеск лакающих языков, громкое биение тяжелых сердец, качающих густую кровь…

Мое горло словно бы сжалось.

– У ручья, на северо-западе? – спросила я, не открывая глаз.

– Да. – Голос прозвучал одобрительно. – А теперь… подожди, ветер подует… чем пахнет?

В основном пахло Эдвардом: странный медово-сиренево-солнечный аромат. Еще был густой землистый запах моха и прели, хвойной смолы; теплый, почти пряный дух маленьких грызунов, замерших в страхе под корнями деревьев. Издали доносился чистый запах воды, на удивление непривлекательный, хотя у меня и пересохло в горле. Я сосредоточилась на воде и нашла запах, который относился к лакающим языкам и бьющимся сердцам. Еще один теплый аромат, богатый и терпкий, сильнее всех прочих, но почему-то такой же неаппетитный. Я поморщилась.

Эдвард хихикнул.

– Знаю, придется привыкать.

– Их три? – спросила я.

– Пять. Еще два стоят в лесу.

– Что надо делать?

Судя по голосу, Эдвард улыбнулся.

– А что бы ты хотела?

Я подумала над его вопросом, все еще не открывая глаз и принюхиваясь к запаху. Очередной приступ нестерпимой жажды занял мои мысли, и вдруг теплый резкий аромат перестал казаться таким уж неприятным. Хоть что-то горячее и влажное смочит иссохшее горло!.. Я распахнула глаза.

– Не думай об этом, – предложил Эдвард, отняв руки от моего лица и шагнув назад. – Просто следуй инстинктам.

Я поплыла на запах, почти не замечая собственных движений, скользя по склону к небольшому лугу с ручьем. Мое тело само припало к земле, когда я в нерешительности замерла в папоротниках на краю леса. Я увидела большого самца с ветвистыми рогами, склонившего голову над водой, и еще четверых, неспешно идущих к лесу, – на их спинах лежала кружевная тень деревьев.

Я сосредоточилась на запахе самца и горячей точке на его мохнатой шее, где тепло пульсировало сильнее всего. Нас разделяло каких-то тридцать метров – два или три прыжка. Я приготовилась к первому.

Но только мои мышцы напряглись, как ветер подул с другой стороны, с юга. Без лишних размышлений я выбежала из-за деревьев в совершенно другом направлении и спугнула лося в лес. Меня привлек новый аромат, такой манящий, что выбора не оставалось.