Я выбираю тебя - Робертс Нора

Она отвернулась, но мокрый розовый язык уже успел лизнуть ее в щеку.

– Перестань, – выкрикнула она, беспомощно отталкивая собаку. – Убирайся, уходи сию минуту!

Но Улисс дважды гавкнул и облизал ей все лицо.

– Что это? – тихо спросил Слейд. Джессика снова попыталась столкнуть собаку с колен, уже посильнее, но Улисс положил голову ей на плечо.

– Это собака, разумеется.

– Для характеристики собаки слова «разумеется» недостаточно.

– Это большая пиренейская овчарка, – сердито сообщила она, явно задыхаясь под тяжестью груза. – И он три раза с позором изгонялся из клуба, где собак дрессируют. Ты, грязный увалень, убирайся с колен.

Улисс удовлетворенно вздохнул и не тронулся с места.

– Дайте руку, не видите, что ли? – потребовала Джессика. – На этот раз у меня точно будет внутреннее кровоизлияние. Однажды я два часа не могла встать, пока не вернулась Бетси.

Слейд, нахмурившись, подошел к собаке.

– Он кусается?

– Господи боже, я сейчас задохнусь, а этот мужчина интересуется, не укусит ли пес!

Усмешка как бы рассекла лицо Слейда пополам. Губы улыбались, а глаза глядели серьезно.

– Ну, в таких случаях невредно и поостеречься. Он может быть очень злобен. Джессика прищурилась:

– А ну-ка, Улисс, поищи их!

Собака приподнялась и снова стала облизывать ее лицо, очевидно, в поисках воображаемых блох.

– А теперь приподнимите его, что ли, и дайте мне выбраться.

Слейд наклонился и обхватил мохнатый ком поперек живота. Тыльной стороной руки он задел грудь Джессики.

– Извините, – пробормотал он, пытаясь стащить собаку. – Боже милостивый, сколько же он весит?

– Наверное, килограмм сорок.

Покачав головой, Слейд схватил пса покрепче. Улисс соскользнул на пол и преданно улегся у ног обожаемой хозяйки. Сделав глубокий вдох, Джессика закрыла глаза.

Она вся была в белой шерсти. Собаку, видимо, никто не вычесывал, и она страшно линяла. Собственные ее волосы, цвета поспевшей, выгоревшей под солнцем пшеницы, рассыпались по плечам. Теперь, когда она успокоилась, почему-то стали больше заметны скулы. Рот полуоткрылся. Форма губ была изумительно женственной – как лук Купидона. Только вот нижняя губа чуть полновата. Но это говорило о бурном темпераменте и страстной натуре. Такие вещи можно стараться скрыть, но безуспешно.

Рот, скулы и закрытые глаза – пульс у Слейда участился. «Нет, это недопустимо, – одернул он себя. – Я не могу желать ее. Это совершенно безответственно. Это попросту глупо». Он с трудом отвел взгляд.

– Вам все-таки нужно приучить его слушаться, – отрывисто произнес он.

– Знаю. – И Джессика, вздохнув, открыла свои умопомрачительные глаза. Любовь к Улиссу заставляла ее забывать о неудобствах и беспорядках. – Он очень чуткий пес. Да, правда. У меня просто не хватает решимости снова отправить его к дрессировщику.

– Но это же глупо, – бросил Слейд, – он слишком велик, чтобы позволять ему вести себя как болонке.

– Хотите заняться им? – ехидно ввернула Джессика. Выпрямившись, она стала собирать с себя собачью шерсть.

– У меня уже есть одно занятие, спасибо. Почему ей не нравится, что он ни разу не назвал ее по имени, удивилась Джессика. Она перешагнула через мирно уснувшую собаку.

– Благодарю за помощь, – сказала Джессика сдержанно. – А совет ваш, разумеется, принят к сведению.

Слейд пренебрег сарказмом.

– Ничего. Все в порядке, но мне казалось, что вы из тех, кто заводит пуделей.

– Неужели? – Джессика с минуту внимательно смотрела ему в глаза. Да, взгляд действительно жесткий, пришла она к выводу. Жесткий, холодный и циничный.

– А у меня создалось впечатление, что дамы, предпочитающие пуделей, вам не нравятся. Налейте себе еще бренди, а я пойду спать.

В следующие два дня ситуация напоминала перемирие, висевшее на волоске. Возможно, продолжалось оно потому, что Джессика решила не попадаться на глаза Слейду. Он, в свою очередь, тоже не навязывал ей свое присутствие, но ее распорядок дня изучить пытался. С удивлением Слейд обнаружил, что такого не существует. Она вертелась как белка в колесе. Светским обязанностям – ленчам, клубам, комитетам – она времени не уделяла. Она работала, и, по-видимому, неустанно. Большую часть дня она проводила в магазине. Он мало что поймет, если будет вести себя подобным образом. Ведь он здесь, кажется, по делу. Причем по делу о контрабанде. Выследить преступника – вот его цель, а для этого надо заключить с Джессикой настоящий мир.

Из окна спальни он смотрел, как она уезжает.

Странно, еще и восьми утра нет. Обычно она отправляется на работу в девять. Слейд в отчаянии выругался. Как может он, Слейд, обеспечить слежку или, чего доброго, защиту в случае надобности, если они все время находятся в разных местах? Значит, пора сымпровизировать предлог и нанести визит в магазин.

Схватив пиджак, Слейд бросился к лестнице. Всегда можно что-нибудь придумать. Например, для романа необходимы описания старинной мебели. Это позволит ему несколько часов провести в магазине. В общем, сориентируется на месте. Он еще не одолел последний виток лестницы, как услышал голос Бетси:

– ..ничего, кроме беспокойства.

– Не суетись.

Слейд остановился, услышав в холле чьи-то шаги. Вошел высокий молодой человек. Походка у него была какая-то развинченная. Копна темно-русых волос, длинных и прямых, довольно небрежно подстрижена. Джинсы, полосатая хлопчатобумажная рубашка, на носу – очки в металлической оправе. Вошедший немного сутулился – то ли по привычке, то ли от усталости – и смотрел на свои легкие теннисные туфли. Собственно, поэтому Слейд остался незамеченным. Так, лицо бледное, под глазами залегли тени, не иначе как разболтавшийся Дэвид Райе, сделал заключение Слейд, решивший пока молча наблюдать.

– Говорю тебе, она не желает, чтобы ты сегодня являлся в магазин, – семенила за сыном Бетси с тряпкой для пыли в руке.

– Я прекрасно себя чувствую. Если я еще день пролежу в постели, то рассыплюсь в прах. – И он сильно закашлялся.

– Да уж, действительно прекрасно, – цокнула языком Бетси и взмахнула тряпкой.

– Мама, ну отстань. – Дэвид уже повернулся было к ней и тут увидел Слейда. Он нахмурился, сдерживая кашель. – О, вы, наверное, и есть тот писатель.

– Да. – Слейд спустился с последних двух ступенек. «Совсем мальчишка, – подумал он, смерив Дэвида взглядом, – мальчишка, еще не отказавшийся от излишней заносчивости».

– А мы с Джесси думали, что вы низенький очкарик. Не знаю почему.

Дэвид посмеивался, но Слейд заметил, как он ухватился за столбик перил, чуть не падая от слабости.