Похищенный - Стил Даниэла

Чарльз, бледный и худой, торжественно произнес слова присяги, поклялся говорить правду и с тревогой посмотрел в сторону скамьи присяжных. Том Армур обговорил со своим клиентом заранее все подробности допроса, предупредил его о возможных тактических ошибках.

Для начала Том спросил, где именно Чарльз провел последние восемнадцать лет. Чарльз пояснил, что много лет он прожил во Франции, а в последнее время находился в Испании и сражался против Франко.

— В мировой войне вы ведь тоже участвовали, мистер Делони?

Чарльз ответил утвердительно. Выглядел он сейчас намного старше, чем в тот день, когда встретил Мариэллу в соборе Святого Патрика. Четыре месяца заключения были для него адом. И ко всему этому семейный юрист два дня назад сообщил ему, что его отец быстро угасает.

— В каком возрасте вы ушли добровольцем на фронт в мировую войну?

— Мне было пятнадцать лет. Том кивнул, показывая свое уважение к его смелости.

— Вы были ранены, сражаясь в рядах армии США?

— Да, в бою при Сен-Мигеле. После этого я вернулся в Америку и три года учился. В 1921 году я снова уехал в Европу. Учился в Оксфорде, некоторое время жил в Италии, затем переехал в Париж.

— Там вы и познакомились с вашей будущей женой, ныне миссис Паттерсон?

— Да.

Чарльз посмотрел на нее и вдруг улыбнулся, сам того не желая. Она же не знала, какого исхода суда она хочет. Конечно, она хочет справедливости. Как для Чарльза, так и для Тедди. Но бог весть, дождутся ли они справедливости.

— Мы познакомились в 1926 году. Ей было восемнадцать. В конце лета того же года мы поженились.

— Вы любили ее, мистер Делони? — спросил Том с таким видом, как будто это был самый главный вопрос. — Вы любили вашу жену?

— Да. Я ее очень любил. Она была молода… и прекрасна… Как светлый, веселый ангел… Ей все было внове, все ее радовало… — На какую-то минуту его мысли унеслись куда-то невообразимо далеко, а потом он виновато взглянул на Тома и тихо проговорил:

— Мы были очень счастливы.

— У вас был ребенок? Чарльз кивнул:

— Мальчик… Андре… Мы были женаты почти год, когда он родился… Он был необыкновенный…

Все дети необыкновенны, подумала Мариэлла. Тедди тоже… Все…

— Вы оба любили ребенка?

— Да.

— Ваша жена любила его так же сильно, как и вы?

— Думаю, да. Мы все время проводили вместе. Я писал рассказы. Мариэлла ухаживала за ребенком, она занималась им исключительно сама.

— Гувернантки не было? — уточнил Том.

— Она не хотела никакой помощи.

Мариэлла улыбнулась давним воспоминаниям. Насколько все тогда было проще, без таких, как мисс Гриффин.

— Итак, вы все трое были очень близки?

— Я бы сказал, что да.

— Как по-вашему, это обстоятельство усилило ваше горе, когда вы потеряли его?

— Конечно. И мы оба были так молоды… Мы потеряли голову. Я обвинял ее, она — меня… Но было уже поздно…

— Она обвиняла вас?

— Нет, не то чтобы обвиняла… Просто наш мальчик… На самом деле Мариэлла очень винила себя, а я обошелся с ней крайне жестоко… — Голос его прервался. Даже теперь он остро чувствовал свою вину. Он обвел зал взглядом, и глаза Чарльза и Мариэллы встретились. — Я был не прав. Потом я понял… Но тогда она была уже далеко… И не хотела меня видеть. И врачи… Врачи решили, что, если я приеду к ней в клинику, это может повредить ей.

По мнению Тома, настал решающий момент. Присяжные обязаны знать все.

— Мистер Делони, вы били ее в ту ночь, когда погиб ваш сын?

Чарльз весь сжался от боли, но нашел в себе силы кивнуть.

— Да. Я в ту ночь буквально спятил от горя. Я увидел его тело… Подумал, как она могла допустить… Я хотел что-то изменить… Умереть… Я ее ударил…

Он никогда не сможет вспоминать об этом.

— И в результате побоев она потеряла нерожденного ребенка?

— Нет! — Отчаянно помотав головой, он опять посмотрел на нее. — Врач сказал, что ребенок был уже мертв, когда ее привезли в больницу. Плод погиб от переохлаждения. Но ей врачи этого не сказали…

Мариэлла не могла больше сдерживать рыданий. Только сейчас она узнала, что младенец был уже мертв. Она все время знала только то, что потеряла и второго ребенка в ту безумную ночь.

— Правда ли, что всю ответственность за смерть обоих детей вы возлагали на жену? — безжалостно продолжал Том Армур. Беа Риттер слушала их, вся дрожа, но она понимала, что эти вопросы необходимы для спасения Чарльза. Это как рана, которую нужно дезинфицировать, чтобы пациент остался жив.