Рожденный очаровывать - Филлипс Сьюзен Элизабет

– Идите сюда. Нам нужно поговорить с вами.

Блу сунула газету под мышку и вместе с Сил свернула за угол. Золотистый «импала» был припаркован на противоположной стороне улицы. Оттуда выбрались две женщины: риелтор Дина, Моника Дойл, и худенькая афроамериканка средних лет, которую Сил тут же представила как Пенни Уинтерс, владелицу «Ант Миртлз аттик», местного антикварного магазинчика.

– Мы всю неделю пытались застать вас одну, – пояснила Сил, когда женщины встали в кружок. – Но, когда бы вы ни появились в городе, она всегда рядом, вот мы и решили осадить дом с утра пораньше, перед церковной службой.

– Все знают, что Ниту хватит удар, если она первым делом не получит свою воскресную газету.

Моника вынула бумажный носовой платок из голубой с желтым сумочки от Веры Брэдли, в тон своему нарядному голубому костюму.

– Вы наша последняя надежда, Блу. Постарайтесь повлиять на нее.

– Но я не имею никакого влияния на миссис Гаррисон, – возразила Блу. – Она меня не выносит.

Пенни нервно теребила золотой крестик в вырезе красного платья.

– Будь это правдой, она уже давно избавилась бы от вас. Как и от всех остальных.

– Но я прожила у нее всего четыре дня!

– Рекорд, – объявила Моника, деликатно сморкаясь в платочек. – Вы не представляете, как изобретательно она изводит окружающих.

Представляла. И еще как!

– Вам следует убедить Ниту поддержать «Гаррисон гроуз», – вставила Сил, насадив на нос очки-хамелеоны. – Это единственный способ спасти город.

Блу уже знала, что «Гаррисон гроуз» – план возрождения, составленный первыми лицами города.

– Туристы постоянно проезжают через город по пути к горам Смоукиз, – продолжала Моника, – но тут нет ни приличных ресторанов, ни гостиниц, почти никакого шопинга, так что они никогда не останавливаются в Гаррисоне. Если Нита позволит нам разрабатывать план, мы можем все изменить.

Пенни потянула за маленькую черную пуговку между грудями.

– Поскольку государственных льгот нам не дождаться, мы могли бы сыграть на факторе ностальгии и сделать все, чтобы это место выглядело как воспоминание о маленьких американских городках до появления жареных цыплят по-кентуккийски.

Моника повесила сумку на плечо.

– Нита, естественно, и слышать ни о чем не хочет.

– Нам было бы легче легкого привлечь туристов, создав для них минимальные удобства, – поддакнула Сил. – Но Нита отказывается выложить хотя бы десятицентовик на расходы.

– Сил пять лет пыталась открыть сувенирный магазин рядом со своим нынешним. – вздохнула Пенни. – но Нита ненавидела ее мать и отказалась сдать помещение в аренду.

Под звон церковных колоколов женщины продолжали излагать остальные пункты плана, включавшего открытие «ББ»^[31], преобразование «У Джози» в приличный ресторан, а также разрешение некоему Энди Берильо пристроить к пекарне кафетерий.

– Нита считает, что кафетерии годны только для коммунистов, – негодующе выпалила Сил. – Интересно, что коммунистам

нужно в восточном Теннесси?

Моника решительно сложила руки на груди.

– И вообще кому в наши дни интересны коммунисты?

– Она просто хочет, чтобы все жители города терпели и молчали, – бросила Пенни. – Не хочу ни о ком говорить плохо, но она исключительно из-за собственной злобы позволяет этому городу медленно умирать.

Блу вспомнилась почти угодливая улыбка Ниты на ранних гаррисонских снимках. Интересно, как сложились бы обстоятельства, если бы местные дамы сразу же приняли ее в свой круг, вместо того чтобы остерегаться, как чумы. Что бы там ни болтала Нита, Блу не верила, что она действительно намеревается продать город. Пусть она ненавидит Гаррисон, но больше ей некуда деваться.

Сил стиснула руку Блу.

– Вы единственная, к кому она прислушивается. Убедите ее, что эти улучшения принесут неплохие доходы. Она обожает деньги.

– Я бы помогла,– нерешительно пробормотала Блу,– но она и держит меня рядом только затем, чтобы изводить. И ни за что не станет слушать.

– Хотя бы попытайтесь, – уговаривала Пенни. – О большем мы не спросим.

– Старайтесь получше, – уже тверже добавила Моника.

Нита устроила истерику, когда Блу объявила, что уезжает, но та не сдалась и часа в четыре, под аккомпанемент угроз вызвать полицию, взяла «родстер» и уехала на ферму. В ее отсутствие пастбища были скошены, а заборы и палисадники починены. Она припарковалась у сарая, рядом с машиной Джека. Теплый ветер трепал ее хвостик, когда она шла к дому.