Сердце красавицы - Робертс Нора

— Ваш дом — самый красивый в Гринвиче, — сказала Кей. — Я так подумала, когда впервые его увидела, и с тех пор своего мнения не изменила.

— Спасибо. Он нам очень дорог.

— Естественно. У него есть история. Я здесь помогала иногда на приемах еще во времена твоей бабушки. Но твоя мама мне нравилась больше.

Рассмеявшись, Дел обнял Кей и повел в дом.

— Наша Бабушка Браун была тираном.

Из кухни струились ароматы и доносились женские голоса. Малком узнал среди них голос Паркер и почувствовал, как нервное напряжение, о котором он и не подозревал, ослабляется.

Паркер сидела за рабочей стойкой и лущила бобы. Мэл попытался вспомнить, когда в последний раз видел, чтобы кто-то лущил бобы… и все мысли вылетели из головы, когда он встретился взглядом с Паркер.

Боже, как он скучал по ней, скучал до боли. Пока он пытался справиться с этой болью, Паркер улыбнулась, соскользнула с высокого табурета.

— С Днем благодарения! — Сначала она точно как Дел поцеловала в щеку его мать, затем легко коснулась губами его губ, и ему стало еще чуточку легче.

Все заговорили одновременно, кто-то забрал у него пирог, но он никого не слышал и ничего не соображал, просто как зачарованный смотрел на Паркер и видел в цветном водовороте только ее, слышал только ее голос.

Дел сунул ему в руку бутылку пива.

— Пойдем к мужчинам, пока нас не заставили работать. Поверь мне, они на это способны.

— Хорошо. Через минуту.

— Рискуй в одиночку, хотя, может, ты неплохо смотришься в фартуке.

— Пошел ты, — сказал Мэл и заработал увесистый материнский подзатыльник.

— Веди себя прилично. А я не откажусь от фартука. Главная радость Дня благодарения в подготовке обеда.

Паркер стала забираться обратно на табурет, но Малком взял ее за руку и потащил из кухни.

— Я хотел поговорить.

— У меня задание.

— Бобы никуда не убегут. — Он свернул в музыкальную комнату. — Я кое-что привез тебе.

— Обожаю сюрпризы.

Мэл вручил ей коробку.

— Если парень облажался, он должен заплатить.

— Не собираюсь спорить. Я люблю подарки. И, как я вижу, твоя мама победила в сражении за костюм.

— Моя мама всегда побеждает.

— Красивый костюм. — Паркер положила коробку на маленький столик, развязала ленту. — Как бизнес?

— Нормально. Получил по наводке Чэннинга заказ на восстановление «Кадиллака» шестьдесят второго года.

— Потрясающе.

Мэл без удивления смотрел, как она аккуратно разворачивает бумагу. Паркер Браун никогда ничего не стала бы рвать или дергать. Он вполне мог представить, как она, точно как его мама, аккуратно складывает и убирает красивую упаковку для каких-то таинственных целей.

— А как у вас?

— До и после праздников мы всегда заняты. К свадьбам добавляются вечеринки. И всего через две недели свадьба Мак. Поверить не могу. Мы не сможем вздохнуть до самого Нового года, а потом…

Паркер осеклась, увидев обувную коробку, и осторожно ее открыла.

У нее буквально отвисла челюсть. Мэл решил, что лучшую реакцию и придумать невозможно.

— Туфли? Ты купил мне туфли? Ты купил мне потрясающие туфли. — Она вынула из коробки очаровательные лодочки на высоченных, тончайших шпильках, как другая женщина вынула бы хрупкую драгоценность.

— Тебе нравятся туфли.

— Это слово не выражает и десятой доли моих чувств к туфлям. О, они роскошные. Посмотри, какие богатые переливы, а какая текстура. — Паркер сбросила свои туфельки, надела новые и села, подняв ноги и восхищаясь обновкой. — Как ты узнал мой размер?

— Я бывал в твоей гардеробной.

Паркер внимательно посмотрела на него.

— Я должна сказать, Малком, ты меня удивляешь. Ты купил мне туфли.

— Только не надейся на повторение. Это было… мучительно. Я подумывал купить сексуальное бельишко, но это было бы эгоистично, как будто подарок самому себе. Хотя гораздо легче и не так странно. В обувном отделе женщины превращаются в мстительных ведьм.

— Ну, я влюбилась в твой подарок. — Паркер встала, прошлась, как по подиуму. Покрутилась. Улыбнулась. — Как они на мне смотрятся?

— Я не могу оторвать глаз от твоего лица. Я скучал по твоему лицу.

— Хорошо. — Паркер подошла к нему, прижалась, когда он обнял ее. — Ты меня обезоруживаешь. А я скучала по твоему.

— У нас все будет хорошо. Я безумно злился, что из-за Арти мы чуть не поссорились.