Сердце красавицы - Робертс Нора

Мэлу понадобилось некоторое время, чтобы переварить услышанное.

— Ты не шутишь?

— Нет, и, между прочим, я думаю, что будет очень весело. Поэтому, естественно, они хотят танцевать свинг, и очень хорошо, поскольку это будет их первый танец.

— А кто поведет? Это серьезный вопрос, — сказал Мэл в ответ на ее недоуменный взгляд. — Кто-то же должен вести.

— Они могут подбросить монетку или оставить это на усмотрение инструктора. Я лично думаю, что Винни, поскольку Майкл беспокойный, а Винни — милый оптимист.

— Тогда, может… Минуточку. Февраль? Винни Калероне?

— Да. Ты его знаешь?

— Знал в детстве. Наши мамы дружили. Когда он услышал, что я вернулся, заехал повидаться. Теперь обслуживаю его «Мерседес». Он говорил, что женится в феврале и пришлет мне приглашение.

— Вы были близкими друзьями?

— Не очень. — Мэл покосился на Паркер и решил не темнить: — Его часто били в те дни. Один на один он вполне справлялся, но в тот раз их было двое. Я уравнял шансы. И оказался прав. Вэнс не подвел. Итак, Винни в костюме «зут». — Мэл ухмыльнулся. — Вижу, словно наяву.

— Ты вступился за него?

— Не совсем за него. Скорее, мне не понравилось, что двое набросились на одного. Невежливо избивать кого-то только потому, что он гей. А вдвоем еще и подло. В любом случае это заняло всего пару минут. Мы пришли. — Паркер пристально смотрела на Мэла еще мгновение, затем перевела взгляд на поблекшее дощатое здание, притулившееся почти у самой бухты. — Может, выглядит и не очень, но…

— Прекрасно выглядит, и я хочу пиццу.

— Значит, нас двое.

6

Малкома здесь знали: двое из персонала окликнули его по имени. Хотя пиццерия была маленькой и невзрачной, сильно смахивающей на забегаловку, из открытой двери кухни доносились аппетитные запахи, а почти все столики были заняты. Малком явно не ошибся с выбором.

Они втиснулись за свободный столик с плотными бумажными салфетками под тарелки. На салфетках красовались самые известные итальянские достопримечательности.

— Кьянти не советую, — предупредил Малком, — но каберне здесь вполне приличное.

— Хорошо.

Подскочила официантка. У нее были невероятно рыжие, торчащие во все стороны волосы и носик, такой же дерзкий, как и груди. Пожалуй, она едва достигла того возраста, когда сама могла бы заказать каберне.

— Привет, Мэл!

— Как дела, Кейли?

— Ой, ну, ты знаешь. — Кейли удостоила Паркер мимолетным взглядом, в котором пылали разочарование и раздражение. — Пить будете?

— Даме графин каберне, а мне колу. Сегодня работает Луиджи?

— Угадал. Тебе как обычно?

— Мы еще подумаем.

— Хорошо. Я принесу напитки.

Когда девушка отошла, Паркер приподняла брови.

— Она в тебя влюблена.

Мэл откинулся на спинку стула. Кожаная куртка нараспашку, на щеках дневная щетина, в глазах веселые дерзкие искорки.

— Что я могу сказать? Женщины так и липнут ко мне.

— Как бы она не разбила графин о мою голову.

— Вполне возможно. — Мэл подался вперед. — Ей семнадцать, она только что поступила в местный колледж. Хочет стать модельером или сочинять песни. Или заняться чем-то другим.

— В семнадцать лет сплошные «или». И влюбленности в мужчин постарше.

— С тобой тоже так было?

Паркер неопределенно покачала головой.

— Ты не пьешь вино?

— Я заключил с мамой сделку. Давно, когда был примерно на год моложе Кейли. После каждой выпитой бутылки пива или любого эквивалентного ей количества алкоголя я жду час и только потом сажусь за руль.

— Ты пил пиво в шестнадцать лет?

— Разумеется. Когда мог его достать. Если я хотел прокатиться, приходилось выполнять условия сделки.

— Большинство подростков нарушают условия, даже если искренне собираются их исполнять.

— В моем мире, если заключаешь сделку, условий не нарушаешь.

Паркер поверила и оценила, поскольку сама жила по тем же правилам.

— А теперь, когда у тебя есть свои колеса?

— Неважно. Сделка бессрочная.

— Вы уже решили, что будете заказывать?

Кейли поставила колу перед Малкомом и умудрилась стукнуть о стол графин и винный бокал, не встретившись с Паркер взглядом.

— Пока нет, — ответил Мэл, вытягивая из подставки ламинированное меню.

— А что ты заказываешь обычно? — спросила Паркер.

— Пеперони, черные оливки, острый перец.