Всего одна неделя - Ховард Линда

– Я не сплю с телефоном с тех самых пор, как Дженни закончила колледж. А сейчас просто все еще вожусь с этими дурацкими квартальными отчетами, а компьютер то и дело зависает. Вот, опять начал печатать какую-то чушь. С удовольствием отослала бы отчет в закодированном виде, ведь налоговое ведомство присылает такие отвратительно четкие и детальные инструкции и правила, хотя сотрудники понятия не имеют, что делают. Как, по-твоему, они к этому отнесутся?

– Плохо отнесутся. Налоговое ведомство чувством юмора не обладает.

– Знаю, – мрачно согласилась мама. – От руки можно было бы сделать все гораздо быстрее, если бы знать, что эта дурацкая техника сойдет с ума. Но ведь в компьютере все мои файлы. Теперь непременно буду оставлять бумажную копию.

– А разве у тебя нет страховочного диска?

– Разумеется, есть. Только спроси, работает ли он.

– Думаю, неисправность достаточно серьезная, так что ничего не получится.

– Конечно. И вообще я уже устала от всей этой возни Но победить монстра – дело чести, сама понимаешь.

Последнее высказывание означало, что мама собирается бороться, даже перейдя за ту грань, когда всякий нормальный человек уже сдался бы и отвез компьютер в мастерскую.

Здесь мне кое-что пришло в голову, и я вопросительно взглянула на Уайатта:

– Можно, я скажу маме о тех волосках, которые вы нашли?

Он на секунду задумался и кивнул.

– Что за волоски? – заинтересовалась мама.

– Следствие обнаружило на днище моей машины два темных волоса длиной около десяти дюймов. Ты не знаешь кого-нибудь с такими волосами, кто хотел бы меня убить?

– Хм-м... – Мама явно задумалась. – Волосы просто темные или черные?

Я переадресовала вопрос Уайатту. На лице лейтенанта возникло такое выражение, словно он хотел сказать, что не видит в этом существенного различия, но потом напрягся и сумел все-таки это различие осознать.

– Скорее черные, – ответил он.

– Черные, – перевела я.

– Естественные или крашеные?

Мама оказалась в своей стихии. Я обратилась к Уайатту:

– Естественные или крашеные?

– Пока не знаем. Улики должны подвергнуться тщательному анализу.

– Вопрос еще выясняется, – ответила я маме. – Ты о ком-нибудь вспомнила?

– Ну, существует, например, Мелинда Коннорс.

– Но это же было тринадцать лет назад, когда я выиграла у нее титул «Королева выпускного бала». Она уже наверняка давно об этом забыла.

– Не уверена. Мне эта девочка всегда казалась мстительной.

– Мелинда слишком нетерпелива. Она ни за что не смогла бы ждать целых тринадцать лет.

– Что правда, то правда. Хм-м... И все же сделала это женщина, которая тебе почему-то завидует. Или ревнует. Спроси-ка Уайатта, с кем он встречался до тебя.

– Об этом мы уже думали. Он утверждает, что подходящих кандидатур нет.

– Если молодой человек не вел монашеский образ жизни, кандидатуры наверняка найдутся.

– Знаю, но он отказывается даже называть имена, зная которые я могла бы сама все выяснить.

Уайатт подошел и сел рядом со мной, всем своим видом выражая тревогу.

– О чем вы говорите?

– О тебе и твоих женщинах, – ответила я, поворачива ясь спиной и закрывая трубку, чтобы он не мог подслушать.

– Моих женщин не существует, – раздраженно возразил Уайатт.

– Слышала? – спросила я маму.

– Слышать-то слышала, да только не верю. Поинтересуйся, как долго до встречи с тобой он соблюдал обет безбрачия.

Обратите внимание: подразумевалось, что мама считает период безбрачия законченным. А сам факт абсолютного без различия к моей нынешней личной жизни свидетельствовал о полном и безоговорочном одобрении спутника этой самой жизни, что уже само по себе было очень важным. Одобрение мамы в значительной степени определяет семейное счастье.

Я взглянула через плечо:

– Мама хочет знать, сколько времени прошло между твоим последним свиданием и нашей встречей.

Бладсуорт казался несколько растерянным.

– Неправда, она этого не сказала.

– Сказала. Возьми трубку, она спросит тебя сама. Я протянула трубку, и он неохотно ее взял.

– Алло!

Потом долго говорила мама. Уайатт слушал, и на щеках его постепенно разгорались алые пятна. Наконец он даже прикрыл ладонью глаза, словно стремился спрятаться от вопроса.

– Ну... недель шесть, – неуверенно произнес он после паузы. – Возможно, даже дольше. Передаю трубку Блэр.

Передать трубку достаточно быстро Уайатту не удалось. Наконец я все-таки взяла ее и продолжила разговор: