Обманы - Майкл Джудит

— Дает ли тебе лаборатория Фостера то, что ты хочешь?

— Я все ждал, когда ты меня об этом спросишь.

— Я не хочу затевать с тобой спор. Просто интересно удовлетворяет ли тебя работа там… Он посмотрел на нее долгим, задумчивым взглядом.

— Не уверен.

— А что нужно сделать для того, чтобы ты был уверен?

— Думаю, мне надо прийти туда и еще раз все осмотреть.

Она кивнула.

— Комментариев не будет?

— А что ты от меня ожидаешь?

— Если бы я знал! Обычно слова лились из тебя мощным потоком. Если я пойду, ты пойдешь со мной?

— Не думаю. Тебе нужно все решить самому.

— Что-то новое в твоем подходе… До сих пор… Сабрина резко встала и расправила складки своего нового платья.

— Я пойду наверх. Хочу позвонить сестре.

— И ты думаешь, она испытывает аналогичное желание в пять тридцать утра?

— При чем тут утро? У них сейчас… — «Боже, какая я дура. Надо же вперед отсчитывать! А я назад начала… Конечно, сейчас она не станет со мной говорить. Ничего, позвоню завтра. А сейчас спать?»

— О лаборатории Фостера больше не будем говорить?

— Давай не будем. По крайней мере, не сейчас. Он выждал паузу.

— Ну, хорошо, ты права. К тому же мне завтра рано вставать.

— Спокойной ночи.

Она медленно поднялась по лестнице, продолжая укорять себя за то, что спутала время в Лондоне. И это после трех недель пребывания здесь!.. Причина случившегося виделась в странных отношениях между ней и Гартом. Легкая интимность их разговора беспокоила ее. Неужели она уже настолько понимает его, что знает, о чем он думает?

«Нет, мне это совсем не нужно», — подумала Сабрина. А что же ей нужно?

С одной стороны, она хотела быть на некоторой дистанции от него… С другой — постоянно ждала его высоких оценок и похвал.

Сабрина пыталась думать о нем как о скучном муже своей сестры… А получалось, что, восторгаясь им, она смеялась вместе с ним, считала его большим ученым и трепетно относилась к его работе.

Она напоминала себе порой, что Стефания называла его замкнутым и невнимательным к окружающим… Но сейчас она могла возразить сестре: нет, милая Стефания, Гарт заботится о своей жене, лелеет и защищает ее.

Лежа в кровати и думая о нем, она услышала, как он поднимается по лестнице. Он уже входил в спальню, как вдруг послышался кашель Пенни. Сабрина тут же сдернула одеяло и стала искать тапочки.

— Я схожу, — сказал Гарт. — Лежи. Гарт нашел Пенни сидящей на кровати. Он увидел ее маленькое бледненькое личико в луче света из коридора, и у него защемило сердце. Он налил в большую ложку противной микстуры. Проглатывая ее, она скорчила смешную рожицу:

— Господи, почему все лекарства такие гадкие?

— Чем хуже вкус, тем быстрее человек поправляется. Это, милая, не я сказал, а наукой доказано. А теперь ложись. Я тебя укрою, и только попробуй скинуть с себя ночью одеяло.

— Пап, останься на несколько минут. Он положил руку на ее лоб. Температуры, по-видимому, не было.

— Что, милая? — спросил он, садясь на краешек ее кровати.

— Пап, я спросила маму об уроках рисования. Она сказала, что не возражает, но нужно договориться с тобой.

— Да, она так сказала? Ну что ж, я думаю, это можно будет устроить. Когда начинаются занятия?

— Сразу после Рождества. Только тут одна проблема…

— Какая?

— Ну, мне нужно иметь краски, кисточки, угольный карандаш и холст… А все это стоит больших денег…

— Да? Не знал. Я думал, что ты вполне можешь продолжать рисовать обычными карандашами на обычной бумаге из альбома… Но если ты настаиваешь на том, чтобы иметь точно такое же оснащение, какое было в распоряжении Микеланджело… Я думаю, мы можем купить тебе все необходимое в качестве подарка к Рождеству.

— О! Папочка! — Она тут же скинула одеяло и бросилась Гарту на шею.

Он прижал дочку к себе.

— Ну а теперь спать. Спать! Вряд ли ты сможешь создать настоящее произведение искусства, если будешь через каждые тридцать секунд чихать и кашлять.

— Пап?

— Что-нибудь еще?

— А, правда, наша мама какая-то другая в последнее время?

Гарт внимательно взглянул на дочь:

— Как это «другая»?

— Ну, другая! Ну, ты меня понимаешь. Она обнимает нас теперь гораздо чаще, чем раньше. И почти совсем не бесится. А порой кажется, будто она совсем не обращает внимания на то, чем мы занимаемся. Иногда она так странно улыбается, когда смотрит на нас, а иногда совсем нас не замечает. А часто у нее такой вид, как будто она находится далеко-далеко… И думает все, думает. Как будто… Как будто она дома и одновременно еще где-то. Гарт стал задумчиво гладить дочь по волосам. Он размышлял над ее словами.