Полет длиною в жизнь - Стил Даниэла

Несмотря ни на что, Кейт вовсе не была уверена, что Джо позвонит. Его нельзя было назвать необязательным человеком — просто он принадлежал совсем к другому миру и все его надежды и стремления лежали в области, к которой Кейт не имела никакого отношения. Вот почему ей казалось маловероятным, что прославленного авиатора может всерьез заинтересовать семнадцатилетняя девчонка.

— Спасибо, Кейт, — ответил он. — Надеюсь, вы поступите в Рэдклифф. Нет, я просто уверен в этом. Тамошняя администрация будет просто счастлива иметь такую студентку.

Джо пожал ей руку, и Кейт невольно опустила глаза под его пристальным взглядом. Казалось, он пытается запечатлеть ее черты в своей памяти в мельчайших подробностях. Это было очень странное ощущение — странное, незнакомое и немного пугающее, — однако, несмотря на это, Кейт чувствовала, что действительно хочет, чтобы он ее запомнил.

— И вам спасибо, — прошептала она в ответ.

Неловко поклонившись, Джо повернулся и растворился в толпе.

— Поистине он великий летчик и удивительный человек! — сказал Кларк, провожая Джо взглядом. — Вы, женщины, хотя бы знаете, кто такой Джо Олбрайт?

И пока они одевались в просторном вестибюле, Кларк рассказал жене и дочери обо всех достижениях и победах Джо, о поставленных им рекордах и фигурах высшего пилотажа, которые он сам придумывал и исполнял. Кларк так много знал о Джо Олбрайте, потому что в юности сам мечтал о небе и продолжал следить за всеми новинками современного самолетостроения. Кейт слушала отца и вспоминала разговор с Джо. Как ни странно, поставленные им рекорды и его известность значили для нее очень мало, хотя она и отдавала должное его храбрости и мастерству. Этот человек заинтересовал ее в первую очередь не как великий летчик, а как личность. Его воля, упорство, скрытая сила и даже его застенчивость — все это запало ей в душу достаточно глубоко. Теперь же, когда Джо ушел, а вернее — вернулся в свой мир, к которому принадлежал и где было его место, — Кейт вдруг осознала, что он забрал с собой частичку ее сердца.

И единственное, о чем она могла думать, глядя из окна такси на заваленные снегом улицы, это о том, увидятся ли они когда-нибудь…

Как Кейт и предвидела, Джо не позвонил ни после Рождества, ни после Нового года, ни даже через несколько месяцев после памятного бала. Она не верила, что он мог потерять визитную карточку ее отца, — следовательно, дело было в чем-то другом.

Кое-какие сведения Кейт, впрочем, получала. Она начала регулярно читать газеты, выискивая статьи о нем, и чаще всего находила. По радио тоже передавали сообщения о воздушных гонках, которые неизменно выигрывал «наш замечательный чемпион», «талантливый летчик мистер Джо Олбрайт». Так она узнала, что он поставил несколько новых рекордов скорости и дальности полетов и даже разработал вместе с Датчем Киндельбергером самолет улучшенной конструкции. Впрочем, это известие скорее огорчило ее, чем обрадовало. Теперь Кейт с особенной ясностью сознавала, насколько далек тот мир, в котором вращался Джо, от всего, что было ей привычно и знакомо. Несомненно, он забыл ее, и даже если они когда-нибудь снова встретятся, он, наверное, даже не сразу ее узнает…

Кейт с грустью думала о том, что та вселенная, к которой принадлежит Джо, отстоит на миллионы световых лет от маленького клочка твердой земли, который она считала своим домом. Ему принадлежало все огромное небо, и Кейт не знала, как позвать его оттуда. С течением времени ей стало совершенно ясно, что она никогда больше не увидит Джо. До конца жизни она будет читать о его успехах в газетах и вспоминать те два часа, которые они провели вместе, но снова встретиться с ним лицом к лицу ей, скорее всего, не суждено.

В апреле Кейт получила уведомление о том, что ее приняли в Рэдклифф, и — как и ее родители — была на седьмом небе от счастья. Между тем пожар войны в Европе разгорался все сильнее, и Кейт часто разговаривала об этом с отцом. Кларк по-прежнему был уверен, что президент Рузвельт не допустит участия Соединенных Штатов в войне, но хотя Кейт привыкла верить отцу, сообщения радио и газет вселяли в нее все большую тревогу. Двое молодых людей из числа ее знакомых уже вступили добровольцами в британские ВВС, и их письма, которые она изредка получала, содержали мало успокоительного. Экспедиционный корпус генерала Роммеля в Северной Африке выигрывал одно сражение за другим, Германия вторглась в Грецию, Италия объявила войну Югославии. Продолжались и налеты люфтваффе на Лондон, где ежедневно гибло под бомбами до двух тысяч человек.

Из-за войны Джемисоны не смогли поехать отдыхать в Европу, поэтому второе лето подряд Кейт проводила на мысе Код. Там у Кларка был летний домик с садом, где Кейт отдыхала еще в детстве. Осенью ей предстояло начать учебу в колледже, и поэтому она ждала лета с особым нетерпением. Элизабет планировала прожить на даче до сентября, что же касалось Кларка, то он, как и всегда, собирался жить с ними во время отпуска, а в остальное время — навещать их по выходным.

Это было чудесное солнечное лето, до краев заполненное теннисом, гольфом, танцевальными вечеринками и длинными прогулками с друзьями вдоль океанского берега. Кейт каждый день ходила купаться на пляж и вскоре познакомилась с двумя очень симпатичными молодыми людьми, своими ровесниками, один из которых только что поступил в Дартмурский колледж, а другой — на первый курс Йельского университета. Оба юноши были хорошо воспитанными, в меру остроумными и предпочитали спортивные игры любым видам интеллектуального досуга. Кейт без труда освоилась в их обществе, и они много времени проводили вместе. От постоянного пребывания на свежем воздухе Кейт окрепла и загорела, ее темно-каштановые волосы выцвели на солнце и приобрели красивый золотистый оттенок, а глаза, напротив, казались темнее, словно в них отразилась синева океана.

Единственным, что омрачало ее беззаботное существование, были новости из Европы, которые день ото дня становились все тревожнее. Германские войска оккупировали Крит, продолжала литься кровь в Северной Африке и на Ближнем Востоке, а над Мальтой сражались за господство в воздухе итальянская и английская воздушные армии. В конце июня Германия без объявления войны напала на Россию, а еще месяц спустя началась японская агрессия в Индокитае.

Когда Кейт удавалось отвлечься от мыслей о войне, она начинала думать о предстоящей учебе, до которой оставались считанные дни, и тогда ее охватывало радостное возбуждение. Впрочем, она не считала возможным его особенно демонстрировать. И одной из причин этого было то, что большинство ее школьных подруг предпочли не учиться дальше. Хотя после выпускного вечера прошло немногим более двух месяцев, две девушки из ее класса успели выскочить замуж, и еще трое объявили о своей помолвке, так что порой Кейт в свои восемнадцать чувствовала себя почти что старой девой. Она знала, что в течение года-двух абсолютное большинство ее одноклассниц успеет создать семью, а некоторые даже станут матерями. Однако, как ни неловко ей было чувствовать себя отбившейся от стада овечкой, Кейт решила не спешить с замужеством. Она была вполне согласна с отцом, утверждавшим, что иметь образование всегда лучше, чем не иметь.