Леди, будьте паинькой - Филлипс Сьюзен Элизабет

— Да, мэм. Плюс «Америкен Экспресс» и «Виза», и даже «Дайнерс клаб», хотя не слишком охотно.

— У меня только дорожные чеки.

— В таком случае никаких проблем, верно?

— Абсолютно.

Сейчас ей больше всего на свете хотелось выбраться из этой проклятой ванны, убежать наверх и спрятать голову под подушку. Но она попала в собственную ловушку. Голая и беззащитная. И все по своей вине. Во рту сухо, как в пустыне, а живот опять крутит.

Она закрыла глаза и почти ушла под воду.

Кенни пристально наблюдал, как плечи леди Эммы медленно скрываются в пене пузырьков. Она нервно облизнула губы, и когда розовый кончик язычка мелькнул между зубами, Кенни едва не взорвался. Он до сих пор не верил тому, что все оказалось так просто. Заводя этот разговор о плате, он не имел в виду ничего особенного: просто хотел немного развлечься. И ни на секунду не думал, будто она ему поверит. Ну и женщина! Никакого чувства юмора! А он еще строил планы, давал себе целых два дня, чтобы затащить ее в постель! Вся процедура заняла не больше двадцати минут. Да, ничего не скажешь, он всегда умел обращаться с женщинами, но это поистине рекорд!

Однако сейчас, глядя на Эмму, он испытал серьезные сомнения. Может, ну ее к дьяволу?

Правда, потом Кенни вспомнил, какая она властная и безапелляционная, и все колебания растаяли. Если он кого и не может терпеть, то именно таких особ! Леди Эмма — отнюдь не робкая девственница с глазами лани и прекрасно знает, чего добивается. Можно себе представить, каких любовников она до сих пор выбирала: старых напыщенных болванов с именами вроде Руперт или Найджел. Они предоставляли ей всю инициативу, не причиняли ни малейших неприятностей и, разумеется, ни в малейшей степени не будоражили душу. Но теперь дамочка вырвалась на волю, решила хорошенько оторваться в таком месте, где ее никто не прищучит и некому будет трепать языком, и вбила себе в башку перепихнуться с парнем, у которого по крайней мере хоть зубы свои. Что же, он счастлив ей соответствовать.

Веки Эммы чуть приподнялись, и она смело встретила его взгляд.

— Я хочу оставить свет включенным. Что ж, ее воля.

— Будь по-вашему, — пожал он плечами.

— Никаких сигарет.

— Я не курю.

— Бренди, я думаю. Или, может, немного хереса.

— Угу.

— И музыка, лучше классическая. Стиль барокко.

Проклятие! Да у нее все продумано до мелочей! Нужно заткнуть ей рот, прежде чем начнет диктовать, какого цвета должны быть простыни!

— Никакой музыки. Мешает сосредоточиться на самых важных эрогенных зонах, видите ли.

— Вот как… — Эмма громко сглотнула слюну. — В таком случае, конечно, никакой музыки. — Она растерянно огляделась. — Возможно, мне лучше сразу признаться, что я боюсь щекотки.

— Кто предупрежден, тот вооружен.

— И у меня что-то вроде клаустрофобии, так что, может, лучше сразу обсудить позиции…

— Простите, что перебиваю, но позвольте напомнить, что я профессионал с немалым опытом.

— О… да… — Снова она прикусила свою чертову нижнюю губу! — И еще одно. После того как все кончится, мистер Тревелер, мы не будем говорить об этом.

Кенни с удовлетворенным вздохом откинул голову на бортик.

— Леди Эмма, вы только что превратились в воплощенную фантазию каждого мужчины.

Глава 3

Она купила мужчину! Как покупают проститутку на панели!

Эмма до сих пор не осознала как следует, что наделала. После тридцати лет скромной, порядочной жизни она наплевала на приличия и мораль!

— Теперь можно смотреть, — сообщил Кенни.

Она почувствовала себя последней идиоткой. Как только он стал подниматься из ванны, она зажмурилась и отвернулась, ну совсем как жеманная старая дева-ханжа. Ну почему, почему она не может быть раскованной и вести себя как искушенная, умудренная опытом, зрелая женщина? Вот Кенни совершенно не смущается своей наготы! А для нее должно быть вполне естественным желание полюбоваться его телом. Так нет же, строит из себя…

Она подняла голову и тихо ахнула. Он обернул бедра полотенцем, и узел пришелся как раз под пупком. Струйки воды извивались, как крошечные змейки, по его груди и плоскому животу. Он просто неотразим… а она сняла его на ночь.

— Замерзли?

Она подняла взгляд.

— Прошу прощения?

— Вы дрожите.

— О да, становится холодно. Не потрудитесь ли подать полотенце и мне? Если, разумеется, за это не полагается сверхурочных.

Он ответил чарующей улыбкой, несомненно, именно той, которой пользовался, чтобы разить наповал доверчивых дурочек. Абсолютно беспринципен! Но именно это и делает его идеальным для избранной ею цели.