Клуб Первых Жен - Голдсмит Оливия

Когда Карле было три года, я вновь забеременела. Сначала я боялась говорить Джилу, но в конце концов все-таки сказала. Он просто взбесился. Он сильно ударил меня по лицу. Не один раз, а несколько. Ну а потом мы просто пытались делать вид, что ничего особенного не произошло.

После этого случая он стал ко мне относиться так хорошо, как никогда прежде. Я и представить себе не могла, что возможно такое обращение со стороны мужчины. Поэтому когда месяц спустя он попросил меня сделать аборт, я была потрясена. У меня уже был срок три с половиной месяца, и я хотела ребенка. Я не знала, что он не хочет больше детей, и воспротивилась. Он и умолял меня, и угрожал, и вновь умолял, он был непреклонен. В конце концов я сдалась. Никто ничего не узнал. Мы просто сказали, что у меня был выкидыш.

После этого он меня частенько избивал. Но вот что самое странное: я не уходила от него и никому не жаловалась. Мне было слишком стыдно. И вновь виновата я, потому что, когда он приходил и извинялся, мы мирились. В таких случаях он объяснял, что просто был сильно пьян, или же что слишком устал от работы в фирме, или же что сказалось напряжение в семье. И каждый раз я ему верила. Как, бывало, говорила моя дочь: то было тогда, а сейчас совсем иное. И я так тоже говорила.

А когда Джила сделали нашим партнером, я стала надеяться, что все наконец наладится.

Но я ошиблась. Став совладельцем фирмы, он перешел все границы приличия. Сначала он распоряжался только моими деньгами, затем большей частью капитала моей семьи, но этого ему было мало. Он занялся принудительным выкупом чужой собственности в крупных размерах, а чтобы финансировать эти операции, стал заключать сомнительные сделки. Мой отец и брат, как могли, противостояли ему. Но сила денег была так велика, что Джил сумел настроить против моего отца других партнеров. Самое худшее произошло тогда, когда мой отец попросил меня голосовать со всей семьей, но и тут я предала его.

Отца мое решение совершенно подкосило. Оно было для него последней каплей. После этого Стюарт перестал со мной разговаривать.

Остальное, я полагаю, тебе известно: Джил стал президентом и три года спустя продал фирму «Федерейтид Фандз», после чего она получила название «Федерейтид Фандз Дуглас Уиттер». О Своннах речи уже не шло. Но прежде чем это случилось, он пришел ко мне и попросил подписать доверенность. Когда я отказалась доверить ему все мои акции и ценные бумаги, он сделал мою жизнь просто невыносимой. Но Джил был для меня всем. И я вновь выбрала его.

Потом мы пережили коматозное состояние Карлы. Мне опять надо было делать выбор. И, как и прежде, против всех своих инстинктов, я выбрала его.

А когда он завладел всем – именем моей семьи, моими деньгами, моими связями, моими детьми, – тогда он в открытую затеял отвратительную интрижку с той женщиной из Бирмингема. Об этом писали даже деловые журналы, а уж все подробности мне сообщали мои «друзья». Я умоляла Джила не оставлять меня, но он, конечно, ушел.

Возможно, тебе покажется, что смерть ребенка и предательство мужа недостаточные основания для самоубийства, но я не смогу больше вынести ни одного дня. Нам дается только одна жизнь, и свою я бесповоротно погубила. Глупая и слабая до конца, терпеть эту боль у меня больше нет сил.

Я ЕГО ВЫБРАЛА САМА, АННИ. Я БЫЛА ЭГОИСТКОЙ И ГЛУПОЙ И ДОЛЖНА ЗАПЛАТИТЬ ЗА СВОЮ ОШИБКУ. Ради него я убила своего ребенка, разорила своего отца, я отдала ему всю себя, и теперь у меня ничего не осталось. Слишком ужасно продолжать все это. Боже, смилуйся надо мной. Простите».

На этом письмо кончалось. Синтия его даже не подписала.

– О Боже, – произнесла Анни вслух.

Она опустила голову на грудь, руки ее были холодны и дрожали, а вместе с ними дрожало и письмо в руках. Она подошла к окну и посмотрела на серые бархатные облака в темнеющем небе. У нее внезапно закружилась голова, она почувствовала тошноту и на какое-то мгновение даже испугалась, что ее вырвет.

Джил был настоящим чудовищем. Из этого письма она узнала все его грязные маленькие секреты. Он убил Синтию. День за днем, теперь Анни это знала, Джил убивал Синтию.

За все годы их дружбы Синтия ни разу и словом не обмолвилась о своих отношениях с Джилом. Анни и вообразить себе ничего такого не могла.

Затем она стала думать о телефонном звонке Джила. Он обманул и использовал ее точно так же, как Синтию. Она помогла ему уже тем, что пригласила людей и придала похоронам приличный вид. Она поймалась как дурочка, а ведь хотела только одного – сделать для Синтии последнее доброе дело.