История одного развода - Веденская Татьяна

– Слушай, я тебя ни от чего не отрываю? – попыталась увернуться я от ответа.

– Ни в коем случае! А поскольку звонишь ты и счет тоже придет тебе, ты меня еще и не разоряешь, – цинично добавил Марк.

Я улыбнулась. Марк никогда не был жадным, но почему-то всегда стремился произвести именно такое впечатление.

– Я любила его, – произнесла я.

– Сама-то ты себе веришь?

– Верю, – кивнула я. – А что еще кроме любви могло нас так крепко держать вместе?

– Чувство долга, чувство вины. Страх одиночества. Выбирай сама.

Я представила, как Марк, говоря это, делает неопределенный жест рукой.

– Не-ет, любила. Просто все пошло совсем не так, как должно было.

– Ты считаешь? Знаешь, жизнь не имеет сослагательного наклонения. Если пошло так, а не иначе, значит, по-другому пойти не могло. Вот в чем проблема.

– Нет, Марк. Проблема в том, что я теперь совершенно не знаю, что мне делать. Все-таки я действительно привыкла жить с ним. И как мне теперь быть одной, не знаю. И с Мишкой. Как мне быть с ним? Ведь я даже не успеваю сама поесть, обедаю раз в три дня. А теперь что? Он будет предоставлен сам себе? Мы же не будем успевать и парой слов перемолвиться!

– Елена, прекрати паниковать! – скомандовал Марк. – Ты справишься с этим так же, как справлялась со всем остальным. Ты – такая. Ты не из тех, кто оплакивает судьбу. Ты встанешь и пойдешь дальше, потому что ты такой человек. И не станешь опускаться до жалости к себе!

– Ты правда так думаешь? – восхитилась я.

Марк всегда умел говорить так, что я начинала думать о себе в десять раз лучше, чем за минуту до этого. Действительно, если не брать в расчет то, что я сегодня позорно напилась, я получалась конфеткой.

Марк еще какое-то время убеждал меня, что все, что ни делается, – к лучшему, а потом так откровенно зевнул в трубку, что я моментально свернула нашу беседу. Надо ведь и меру знать. В конце концов, кто мне Марк, чтобы ночи напролет выслушивать мои стенания? Бывший начальник, с которым мы дружим – по Интернету в основном. Спокойной ночи, Марк.

На следующий день у меня было запланировано много дел. Работа всегда спасала меня от всевозможных дум. Когда-то я пошла работать, чтобы Андрей мог спокойно заниматься наукой. Его мозги – восьмое чудо света, я это прекрасно понимала, причем с первого курса. И если уж мне повезло оказаться рядом с таким человеком, то надо было сделать все возможное для его будущего. Тем более что тогда, в начале девяностых, его будущее было отчетливым, практически уже наступившим. Мое тоже более-менее прояснилось. Андрей корпел над кандидатской, проводя практически все время на рабочем месте – в конструкторском бюро.

А я забеременела. Трудно сказать, можно ли назвать беременность в двадцать четыре года преждевременной. Многие бы, наверное, решили, что я уже малость опоздала с первыми родами. В России всегда считалось, что чем раньше, тем лучше. Это пошло с послевоенных лет, когда рождение детей было краеугольным камнем выживания огромной страны. Потом вопрос утратил остроту.

Анна Сергеевна высказалась насчет моей беременности категорично:

– Куда вам сейчас детей? Когда ты в роддом поедешь, у него будет защита. Ну и чего он защитит, если надо будет под окнами роддома торчать и яблоки тебе возить? Делай аборт!

– Не вздумай! – отрезал Андрей.

Я и так не собиралась. Какой аборт, когда я только и видела в мечтах пройтись в белом платье по ЗАГСу под руку с будущим ученым Демидовым. Но мне было приятно, что Андрей хочет ребенка. Согласитесь, каждой женщине хочется подарить ребенка любимому мужчине.

– Имей в виду, тебе придется довольствоваться малым! Андрей должен думать о будущем, а не о том, как содержать семью! – резюмировала свекровь.

Это она сказала на нашей свадьбе. Вместо «горько». Анна Сергеевна так обожала Андрюшу, что ей даже внуки не были нужны. Хоть в это и верится с трудом.

Кстати, это был еще один гвоздь, забитый в крышку наших отношений со свекровью: я обожала Мишку – она требовала, чтобы он не орал.

У них была двухкомнатная квартира с большой лоджией на два окна, на ней мы оборудовали маленький, но удобный кабинет. Компьютерный стол, стеллаж с книгами, тумба для материалов и бумаг – все, что нужно. Лишь бы Андрей спокойно работал, пока я бьюсь с младенцем. Нет, Андрей Мишку ужасно любил. У него действительно не оставалось времени. Вопрос же обеспечения семьи пришлось решать мне. Однажды, поговорив с подружкой из института, я пришла на семейный совет и сказала: