Принцев много не бывает - Климова Юлия

Вместо того чтобы рассердиться или раздражиться, Андрей улыбнулся. «Значит, буду кричать «ау». А потом позвоню Витьке и спрошу, разрешается ли надрать эти маленькие розовые ушки?» Он поймал себя на мысли, что автоматически занял роль опекуна, а между тем девчонке уже восемнадцать лет, и она вполне имеет право делать то, что захочет. Не Настина же вина, что Витька не дает ей самостоятельной жизни. Но с другой стороны, она согласилась на данные условия, пообещала погостить у тетки, а значит, слово должна держать. И уж точно не должна никого ставить в глупое положение. А еще с другой стороны, если бы у него самого была такая сестра-малявка, он бы тоже далеко ее от себя не отпускал и следил: куда ходит и с кем встречается. «А можно я буду к вам относиться, как к брату?» – кажется, так она спросила?.. Андрей посмотрел в сторону леса и побарабанил пальцами по рулю. Почему-то ему стало жаль, что он ответил: «Можно».

Настя прошла совсем немного – только чтобы ее белая футболка скрылась за деревьями и не была видна с дороги. Сорвав тонкую травинку, она повертела ее немного, прислонилась спиной к березе и задрала голову вверх – к веткам и подрагивающим на ветерке зеленым листочкам. Она уже точно знала, что не сбежит, но пока еще отказывалась признаваться себе в этом.

«Рано еще, – пожала Настя плечиком. – Вот когда в четвертый раз в туалет попрошусь...»

Вынув резинку из кармана джинсов, она стянула волосы в высокий хвост и направилась обратно. Андрей сидит и ждет ее. Наверняка думает о своих великих делах! О спортивном инвентаре! И о том, как бы побыстрее сбагрить маленькую обузу по имени Анастасия Веретейникова. Или все его мысли заняты любимой женщиной... Уж точно есть такая... Настя скривила губы и хмыкнула. Мысль почему-то показалась малоприятной и даже немного обидной.

«Потому что они все делают, что хотят, а у меня – шаг вправо, шаг влево, расстрел».

– Сейчас узнаем, есть у него женщина или нет... – тихо произнесла она и развеселилась.

Кэри сидела на стуле возле окна и старательно страдала. Раскрытый дневник лежал на коленях и тоже страдал вместе с ней. «Как он мог!», «Достойных мужчин нет!», «Больше никогда не буду такой наивной...» – фразы, написанные на левой странице. Правую страницу украшали незамысловатые узоры, простенькие цветочки и две кляксы. Кэри не принадлежала к тем вдохновенным, романтичным девушкам, которые ведут дневник, тщательно записывая свои мысли, конспектируя произошедшие события. Эту толстущую тетрадь два года назад подарил ей отец, и до «романа» с Чарльзом Лестоном в ней появились только две записи. Одна из них была годичной давности и сообщала о том, что у кошки, принадлежащей Мэриан Гейт, родились котята, а вторая была сделана тремя месяцами позднее и занимала всего две строки: «Эллис Кеннет мне совершенно не нравится. И вряд ли я когда-нибудь помолюсь о ее здоровье».

Если бы не дорогой и красивый переплет дневника, он бы давно уже затерялся и покрылся толстым слоем пыли. Кэри не питала к нему особых чувств, но иногда было приятно повертеть его в руках, погладить прохладную кожу, провести пальцем по плетению. Когда в душе вспыхнули чувства к Чарльзу Лестону, Кэри приняла решение записывать все свои переживания чтобы не забыть потом. Сначала это была лишь дань моде, а потом Кэри втянулась (все равно излить душу она больше никому не могла). Записей теперь было гораздо больше, но после случившегося это никак не могло радовать, наоборот – подчеркивало трагизм ситуации.

Два дня назад ей были возвращены письма, каким-то чудом они не попали в руки Дафны. Хотя, наверное, Лестон специально принял меры предосторожности, боясь огласки. Он бы их наверняка предпочел порвать и выбросить, но не посмел. В дневнике Кэри называла его либо Чарльз Лестон, либо «мистер N», но теперь ей хотелось называть его как-нибудь иначе. Например, Мистер Гадкие Поступки или Мистер Противная Физиономия. Она старалась не вспоминать о случившемся, но мысли, точно пчелы, жужжали в голове. Правда, теперь персона Чарльза Лестона была мутной и уж точно непривлекательной, но его слова, к сожалению, не теряли своей четкости.

– Я уже хочу превратиться в старую деву, – пробарабанив пальцами по краю стола, произнесла Кэри. – Пусть никто ко мне даже близко не подходит! Если, конечно, не хочет умереть быстро и мучительно. – Она шмыгнула носом и криво улыбнулась.

Был еще один человек, который то появлялся, то исчезал в памяти, изрядно нервируя. Незнакомец. Откуда он узнал ее имя? Случайно услышал на балу? Быть может... Или они все же виделись при каких-то обстоятельствах? Нет, точно нет...

– Я бы запомнила его, – тихо сказала Кэри.

Но что он делал там?.. В глубине дома Кеннетов? И куда потом пропал? В бальном зале его не оказалось...

Она закрыла глаза, сосредоточилась и увидела перед собой спокойное открытое лицо незнакомца. Прямой острый нос, тонкие губы. Усмешка, внимание... Особый взгляд. Или показалось? Он посмеивался над ней. Посмеивался...

Да, еще один негодяй!

– Негодяем больше, негодяем меньше, – фыркнула Кэри и решительно захлопнула дневник. – Какая разница.

– Кэролайн! Кэролайн! Немедленно иди сюда! Ты даже не представляешь, какие новости я тебе сейчас сообщу! – голос Дафны разорвал тишину. – Кэролайн! Нам пришло письмо!

При слове «письмо» Кэри вздрогнула и подскочила – слишком уж свежи были воспоминания о собственных письмах Мистеру Противная Физиономия. В голове пронеслась обжигающая мысль: а вдруг Дафне стали известны некоторые обстоятельства... м-м-м... недавних событий, связанных с Чарльзом Лестоном?

– Только не это, – выдохнула Кэри, представляя какой стыд коснется ее. Она, конечно, будет держаться, станет все отрицать или придумает еще что-нибудь спасительное, но все же...

– Кэролайн. – Дафна стояла на пороге комнаты и держала в одной руке лист бумаги, а другой нервно теребила тяжелую брошь, нелепо приколотую к рюшам зеленого платья. На ее лице не было ни капли недовольство, наоборот, глаза сияли, щеки нервно алели, а утиный нос, казалось, стал еще длиннее. – Моя дорогая, сколько можно тебя ждать?

Странно, в ее голосе не звучал привычный упрек... Кэри прикрыла дневник ладонью, инстинктивно пытаясь его спрятать от мачехи, и быстро ответила:

– Я уже иду.

– Спускайся, твой отец в нетерпении. – Дафна исчезла и через несколько секунд раздались ее бодрые шаги на лестнице.

Кэри недоуменно пожала плечами, сунула дневник под подушку и заторопилась вниз, не испытывая особого любопытства. «Ты даже не представляешь, какие новости я тебе сейчас сообщу!» Чтобы не произошло, это не могло затмить низости и подлости Чарльза Лестона.