Любовь вне игры. История одного политического самоубийства - Хакамада Ирина

Мастерская в лучших традициях картинки из западного фильма оказалась просторной студией с изящной нишей-кухней. Из мебели – дизайнерские, но в то же время создающие ощущение простоты диван, стол и два кресла. Свет бил из каждого, во всю стену, окна, создавая естественную подсветку для картин. Мария остановилась перед огромным снимком африканских слонов. Слоны величественно надвигались, не замечая стоящего перед ними зрителя. Окинула взглядом странные притягательные объекты поп-арта.

Мастерская наполнилась музыкой – одновременно нежной и ритмичной. От неожиданности Мария оглянулась.

– Ну как? – Василий показал на стол, где появились фрукты и шампанское. – Я уверен, вам нравится, когда мужчина совершает поступки. Вот поступок. Все, как обещал… Для кино не хватает только полумрака и свечей… Но! У меня сломались жалюзи. Мотор барахлит…

Скрывшись в нише, поинтересовался:

– Вам кофе сварить?

– Да, пожалуйста. – Мария осмотрелась. – Здесь хорошо, современно. Столько света! Хорошие фотографии, особенно вот эта вот, со слонами.

Заурчала кофеварка. В мастерскую ворвался кофейный аромат. Мария подошла к окну, осторожно включила моторчик – он работал. Едва смолк шум кофеварки, поспешно отдернула руку.

– Надо же! – улыбнулась вошедшему с двумя чашечками Василию. – Жалюзи действительно сломались…

Тревожа сонный гравий, «ауди» подъехала к даче. Мария выскользнула из машины и быстро вошла в дом. Влетела в спальню. Включила верхний свет, торшер и лампу у изголовья постели. Комната наполнилась желтым светом. Даже не дотронувшись до вечерних газет, Мария подошла к зеркалу. Быстро сбросила одежду. Со взглядом победительницы посмотрела на свое отражение.

Надо же: оно было прекрасно! С кошачьей грацией – откуда только появилась? – женщина в зеркале медленно стала крутиться. Мария с восторгом отметила, как что-то неуловимо изменилось в ней. И теперь – не втягивая живот, не выгибая спины и не принимая специальных поз – она совершенно восхищенно, наотмашь себе нравится!

Мария прошлась по комнате, наслаждаясь новым ощущением себя: тем, как изменилась походка, как плавно и уверенно движется тело. Перемещаясь к кровати, один за другим погасила верхний свет и торшер. Легла в постель поверх одеяла. Медленно протянула руку и выключила последнюю лампу.

В темноте тихо тикали часы…

Свинтив со скучного заседания в Госдуме – болтовня! – и, словно героиня шпионских фильмов, соблюдая конспиративность, Мария шла узкими московскими переулками. Тонкие каблуки слишком громко впечатывались в асфальт.

В голове вертелись различные «а вдруг» и «если»: а вдруг ее кто-то заметил… что, если она сейчас выйдет на угол, а он еще не подъехал… а вдруг кто-то увидит, как она садится к нему в машину… Марии казалось, каждый прохожий кидает на нее многозначительные взгляды.

Она свернула на Малую Дмитровку. Знакомый автомобиль ждал в условленном месте. Нырнула в машину.

– Скорее поехали, чтобы нас не видели. У тебя стекла не затемненные, все прозрачное… Здесь столько любопытствующих журналистов!

Василий иронично-сочувственно оглядел ее:

– Ну прекрати. Ну сколько можно! У тебя уже бзик-идея: все за тобой следят! Это, извини меня, просто маразм. Пойми, нам только кажется, что мы – в центре вселенной. Ты, конечно, очень популярный человек, тебя многие любят, но на самом деле – всем на все наплевать. И чем расслабленнее ты будешь себя вести и чувствовать, тем лучше.

В его интонациях недвусмысленно проскальзывали те снисходительные нотки, которые свойственны мужчинам в разговорах с молодыми девушками. Под словами лежал незыблемый фундамент опыта… Ну что ж, иногда приятно чувствовать себя неопытной дурочкой. Расслабилась.

Город стоял. Медленно продвигаясь в бесконечной пробке, автомобиль минут сорок выбирался из центра. Мария привычно несла рабочую ересь про тех, с кем успела сегодня поссориться, кому сумела достойно ответить и кому все выскажет в следующий раз.

– А ты вообще-то знаешь, куда мы едем? – тоном заговорщика прервал ее Василий.

– Куда? – спохватилась она. – Куда мы едем? У тебя есть план?

– У меня всегда есть план! – передразнил он мультяшного мистера Фикса. – Я мужчина ответственный… Ты же у нас не просто девушка – ты звезда. Пришлось целую программу приготовить… Сегодня я приглашаю тебя… А знаешь куда?

– Слушай, я в этом костюме… давай я переоденусь? Все-таки рабочий костюм – брюки, пиджак… Может, лучше платье?..

Василий выдержал небезызвестную паузу имени великого театрального деятеля.

– Платье отменяется! Мы едем пить кофе… на бензоколонке!

Торжественный, пафосный тон в сочетании с банальным атрибутом нефтеперерабатывающей промышленности мгновенно выбил Марию из привычной колеи.

– Как – «на бензоколонке»?

– Ты все увидишь… Так что, дорогая моя, переодеваться не надо!

М-да, бензоколонка – круто… И с чего она вдруг решила, что Василий непременно пригласит ее в какое-нибудь супермодное место? Великая сила привычки? Если принять за отправную точку дату начала их романа, пролетело полгода. Полгода модных выставок, фильмов, презентаций, театров, кафешек. И постоянных поисков, как укрыться от любопытных глаз.

Впрочем, было одно исключение…

Мария уставилась в окно и, наблюдая, как мелькают рекламные щиты, дома, улицы, вспомнила. Однажды они решили сходить – Василий настоял на этом – на презентацию нового арт-объекта известного художника-дизайнера Бартенева в Музей современного искусства. Придя по отдельности, ради конспирации, каждый со своим приглашением, они первым делом отщелкались перед всеми камерами, угодив фотокорам. Наконец, как бы невзначай, соединились и подошли к инсталляции. В огромном зале кольцами закрутился удав, состоящий из динамиков-чешуек. В дальнем углу скромно стоял микрофон. Разные знаменитости подходили к нему и произносили что-нибудь. Эхо повторяло их слова шесть раз на разные лады – публика восторженно ахала.

– Давай, скажи что-нибудь, – шепотом предложил Василий.

– Нет. Я лучше просто постою. Мне не хочется.

– Ну ладно, тогда я пошел…

Он пробрался сквозь толпу к микрофону и тихо произнес: «Я тебя люблю», – зал взорвался аплодисментами в знак поддержки необычной здесь искренности. Мария прижалась к стенке и почувствовала, что становится просто пунцовой. «Я люблю тебя», – эхом откликнулись динамики. «Я люблю тебя», – нежно прозвучало в дальнем конце зала. «Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я люблю тебя…»

Еле дождавшись Василия у выхода, вытащила его из душного зала на улицу.

– Ты с ума сошел! Такое сказать? Публично?