Настоящая любовь и другие напасти - Гибсон Рэйчел

— Тридцать миллионов, — выдохнула она. — Вирджил платил ему тридцать миллионов? Долларов?

— За три года, — уточнил Джулс, как будто это придавало цифре какой-то смысл.

Фейт подняла голову и взяла бутылку воды, стоявшую на столике:

— Он этого стоит?

Джулс пожал большими крепкими плечами, обтянутыми зеленовато-голубой шелковой футболкой:

— Вирджил считал, что да.

— А что думаете вы? — Фейт сделала глоток.

— Саваж — франшизный игрок. Он лицо команды. И стоит каждого пенни. — Джулс встал и потянулся: — Давайте понаблюдаем, и вы увидите.

Фейт положила бумаги на стол, поднялась и последовала за Джулсом к балкончику. Ей нужно было так много узнать. Все это пугало, и она была слишком потрясена, чтобы думать. Миновав три ряда мягких кресел, Фейт присоединилась к матери, стоявшей у перил.

Внизу на льду действие остановилось, и команды заняли свои позиции. Тай, одетый в бело-зеленый свитер, дважды объехал круг вбрасывания, прежде чем заехать внутрь. Капитан остановился и, широко расставив ноги и положив клюшку на бедра, ждал.

Шайба упала на лед, и борьба началась. Тай толкнул соперника плечом, его клюшка ударилась об лед, и Саваж забросил шайбу за спину игрока «Кэнакс». Все как один хоккеисты обеих команд бросились в игру, в водоворот организованного хаоса. Темно-синие с белыми номерами свитера «Ванкувера» смешались с бело-зеленой формой «Чинуков».

Номер одиннадцать, Даниэль Холстром, проехал мимо ворот «Кэнакс» и бросил шайбу форварду Логану Дюмону, который сделал пас Таю. Ведя шайбу серединой крюка, Тай проехал за ворота, объехал их и сделал бросок. Шайба отскочила от колена голкипера, и началась борьба. Фейт потеряла шайбу из вида в ворохе клюшек и тел: со своего места она видела лишь толчки, пинки и размахивающие руки.

Судья засвистел, и игроки замерли… все, кроме Тая, который сильно толкнул хоккеиста «Ванкувера» и почти сумел дать тому пинка под зад. Игрок поймал равновесие как раз в тот момент, когда уже начал заваливаться назад. Соперники обменялись парой слов, и Тай сбросил перчатки на лед. Рефери встал между хоккеистами, схватив капитана «Чинуков» за свитер. Возвышавшийся над судьей Тай указал на свое лицо и затем на другого игрока. Рефери о чем-то спросил Саважа, и когда тот кивнул, отпустил свитер. Тай подобрал перчатки и пока ехал на скамейку запасных, на большом экране крутили повтор.

— Добро пожаловать в джунгли, — раздалось из динамиков, и на мониторах, висевших над ареной, Фейт увидела, как Тай поднял руку к лицу и указал на свои ярко-голубые глаза. Он возвышался над судьей, глядя в камеру из-под черных бровей и белого шлема. Затем Саваж вытянул руку и указал на соперника под номером тридцать один. Губы Ангела изогнуись в угрожающей улыбке.

Дрожь прошла по позвоночнику Фейт, а по рукам забегали мурашки. На месте номера тридцать один она бы испугалась. Очень испугалась. Просто на случай если кто-то пропустил, повтор прокрутили еще раз с замедленной скоростью. Толпа внизу начала бесноваться, вопить и топать ногами, когда голубые глаза Тая встретились с глазами соперника, а на подбородке сквозь темную щетину блеснул шрам.

— Боже милосердный, — Валери сделала шаг назад и опустилась в кресло. — И ты им владеешь. — Она поставила Пебблс на пол, маленькая собачка заковыляла к Фейт и принялась обнюхивать ее туфлю. — Ты всеми ими владеешь, — добавила мать на выдохе.

— Ты так говоришь, как будто они мои рабы. — Пебблс подняла черные глаза-бусинки на Фейт и загавкала. Глупая собака. — Они работают на меня.

Но сколько женщин в мире могут сказать, что на них работают двадцать или около того потрясающих, мускулистых мужчин, которые бьют по шайбам и по своим соперникам?

Фейт, вероятно, была единственной, и эта мысль одновременно возбуждала и пугала. Миссис Даффи посмотрела вниз на ряд мужчин, сидевших на скамейке «Чинуков», которые плевали на пол, вытирали пот с лиц и жевали свои капы. Вид всего этого плюющегося и вспотевшего великолепия должен был вызывать у нее тошноту, но почему-то не вызывал.

— После игры Вирджил всегда отправлялся в раздевалку и общался с командой, — сказал Джулс.

Да, Фейт знала об этом, но никогда не ходила туда.

— Уверена, они не ждут, что я появлюсь в раздевалке.

Прошло много времени с тех пор, как Фейт была в окружении стольких мужчин в ограниченном пространстве. С тех пор, как они засовывали деньги в ее стринги. Большинство из них были спортсменами. Вообще-то Фейт не любила спортсменов. Спортсмены и рок-звезды не считали, что обязаны соблюдать правила.