Бентли для королевы - Нонна Доктор

каким-то чутьем поняла, что мама ей уже не ответит. Это смерть...

Она не заплакала, не запричитала. После изнасилования мозг девочки воспринимал все, что происходит вокруг, избирательно. Сильных эмоций, таких как радость или горе, у нее не было. Отец и братья это, видимо, поняли, и теперь обращались к ней только так:

- Ты, дебилка ... Подай... Убери... Принеси...

Мама никогда не ласкала и не целовала Наташу. Единственное прикосновение такого рода было от врачихи Нины Михайловны, когда она ее осматривала, а нормальные слова девочка слышала лишь от соседки со второго этажа. Наташа открыла входную дверь и стала ждать, когда кто-нибудь из соседей пройдет мимо их квартиры.

Первым на лестнице появился Вовка-стиляга. Так его прозвали из-за модной одежды, которой в городе ни у кого, кроме него, не было.

Бабушка Вовки жила в Москве. Он часто ездил к ней и всегда возвращался с обновками.

- Привет! - крикнул он Наташке.

- Вова, зайди к нам, пожалуйста, - тихо попросила девочка.

- Не могу. Тороплюсь, - ответил он, но какое-то странное чувство остановило парня.

Он отодвинул Наташу в сторону и вошел в квартиру. Неестественная поза соседки, безмолвно лежавшей на диване, говорила о том, что она мертва.

- Твоя мама... Где телефон?

- У нас нет телефона.

- Тогда пошли ко мне. Только ничего не трогай! Наташа покорно пошла за Вовкой. Дома у него было роскошно, по понятиям дочки прапорщика из многодетной семьи. Его мама была главным врачом «Дома ребенка». От нее во многом зависело, смогут ли люди, желающие усыновить младенца, взять его в семью... За это давали «подарки» - взятки. Словом, дом Вовки стиляги показался Наташе дворцом из сказки. Румынская мебель, ковры на полу и на стенах, сервизы и вазочки – все это было верхом мечты того времени. Наташа замерла у дверей.

Вовка говорил по телефону:

- Мамуль, тут соседка, та, что напротив, умерла. Куда звонить? Мам,

ну позвони сама, я опаздываю! Спасибо, целую! Наташа, ты иди домой. Дверь не закрывай и ничего не трогай. Чао! - с этими словами он

повесил трубку, вывел ее на лестницу и убежал. Дальше Наташа все видела, как в тумане. Люди в белых халатах, милиция, потом кладбище и поминки...

Соседки все приготовили и накрыли стол рядом с диваном, на котором умерла мама. На поминках присутствующие напились, подрались, запели и захрапели.

Спустя два года, снова ночью, опять в три часа, скрипнула дверь.

На этот раз в ее чулан пришел отец. Наташа увидела (из коридора сочился слабый свет) вялое орудие пыток. Все произошло быстро.

Было не больно. Он ушел, оставляя за собой запах спермы. Этот запах напоминал то, как пахли грибы в лесу после дождя, немного гниловато. В дверях отец сказал то же самое, что Наташа уже слышала:

- Если кому-нибудь расскажешь, убью!

Он стал приходить к дочери регулярно - через день. Наташа молчала, да и кому она могла рассказать об этом?..

«Может, так и должно быть, - думала она. - Я ведь теперь заменяю ему маму».

Через месяц она почувствовала утром головокружение. Потом ее вырвало. Первой изменение состояния девочки заметила соседка, у которой Наташа теперь подрабатывала, шила для офицерских жен.

Правда, кроила сама соседка, а она делала черновую работу.

- Ты что такая бледная, Наташенька? Не заболела? - ласково спросила она.

Жена подполковника ее жалела и часто подкармливала. Вот и сейчас предложила:

- Выпей чаю с яблочным пирогом. Вкусный!

- Не хочу. Меня что-то тошнит...

- А месячные у тебя давно были?

- Уже две недели задержка...

- И от кого задержка?

Наташа склонилась над подолом платья, который подшивала. Соседка вздохнула.

Ну не хочешь, не говори. Вот только первый аборт делать не надо.

Вырастим мы твоего малыша! — тем не менее сказала добрая женщина.

Отец продолжал приходить но чью, но ничего не замечал до тех пор, пока живот Наташи не начал ему мешать удовлетворять свою похоть.

Чего разжирела, корова?

- Я беременна, тихо сказала девочка. - Вот дебилка! Что же аборт не сделала?

Тогда аборт сделать было не так просто, и шансы иметь после этого детей оказывались очень невелики.

- Побоялась. Денег на это у меня нет. Да и потом, спросят, от кого...

Больше отец к ней не приходил. Вечером он ежедневно напивался.

Лицо стало синим, нос с красными прожилками...

Братья жили дома, но часто не ночевали. Роды у Наташи прошли спонтанно: воды отошли, когда дома никого не было. Родила она на кухне, сама.

Пуповину перерезала кухонным ножом: в какой-то книжке читала, что это надо сделать. Посмотрела на синенького, скользкого новорожденного и передернулась от отвращения. Она втайне хотела девочку и мечтала о том, какой хорошей мамой будет: сама станет шить дочке платья, сама будет ее купать, причесывать, завязывать бантики...

И любить... Любить так, как никто никогда не любил ее...

Вечером зашла соседка – главный врач дома ребенка.

- Слышу, кто-то попискивает. Поняла, что у тебя прибавление.

- Да. Вот, посмотрите, - и Наташа принесла из своего чулана сверток.

- Оформляй отказ. Мальчик болен - синдром Дауна. У него лишняя хромосома...

Чего лишнее? Я пальчики пересчитала и на руках, и на ногах. Все на месте, правда мошонка вон какая - до коленок.

- Посмотри на узкие, миндалевидные глаза. Это первый признак.

Да и пальчики, которые ты считала, короткие. Ох уж, я на все это насмотрелась! Дети эти умственно недоразвиты, отстают во всем... Значит так, завтра утром поедешь со мной в дом ребенка. Я помогу тебе оформить бумаги.

Так мальчика без имени, без отчества, да еще и с болезнью Дауна на следующий день у Наташи забрали. Оправилась она после родов быстро. Молоко в груди перегорело само, а через неделю отец снова вспомнил дорогу в чулан.

Ей исполнилось семнадцать лет. Наташа все чаще думала: «Убежать некуда». И вдруг появилась спасительная мысль: «Я их всех убью. Меня посадят, и там, в тюрьме, я буду жить. Все лучше, чем здесь».

У нее появился план. Каждую субботу все трое - ненавистные братья и отец - обычно ночевали дома.

После алкогольных возлияний прапорщик и его сыновья спали очень крепко. В одну из таких суббот Наташа, вылив канистру бензина, которую еле дотащила из сарая домой, чиркнула спичкой...

Зрелище - то, как горели трое ненавистных ей мужчин - завораживало. Радость и свобода опьяняли.

Наташа не могла сдвинуться с места... Лишь тогда, когда огонь сильно лизнул ей ногу, она выбежала на лестницу и закричала: