Муж объелся груш - Веденская Татьяна

– Хороший ты человек, Ядвига, – задумчиво кивали родственники, закусывая холодцом. Холодец моя свекровь варила знатный, тратила на это целый день. Холодец, пироги, макароны… Свекровь готовить умела, а я – нет. Еще одно очко не в мою пользу. Кстати, об очках – это Денис придумал, почти сразу после свадьбы, ставить оценки всем моим действиям, от того, как я застилаю кровать, до пригоревших котлет. О котлетах – это я в буквальном смысле. Однажды я решилась приготовить ему котлеты и даже спросила у его мамы, как лучше их делать. Она дала мне рецепт, дала и продукты. Мы тогда едва месяц как поженились, кажется. Только-только вернулись из свадебной Турции. А котлеты сгорели, покрывшись черной коростой, я даже сама не поняла, как именно это произошло. Вроде бы я следила. Вроде бы стояла тут рядом, но через секунду обернулась, а из сковороды валит дым. Естественно, результат оказался плачевным. Денис посмотрел в тарелку, закономерно скривился, выразительно вытаращился на меня и спросил:

– Это же несъедобно?.. Даже не двойка!

– Прости. Я не привыкла к газовой плите, – чуть не рыдала я, понимая, что так сердце мужчины, о котором мечтала столько времени, не завоевать. А он, Денис, посмотрел сквозь меня, зная, что от этого я расстроюсь еще больше, и закричал:

– Мам, у нас есть что-то поесть?

– Конечно, сыночек. Будешь запеканку? Или тебе омлетик сделать? – Ядвига Яковлевна, победно проплывая мимо меня, занимала собой всю кухню, а я, разгромленная, уходила в комнату лить слезы. С тех пор и повелось. Что бы я ни делала, он ставил мне двойки.

– Опять двойка? – пыталась пошутить я, но Денис с серьезным видом втолковывал мне про долг жены, про то, как невыносимо плоха я, с какой стороны на меня ни посмотри.

– И не надо только реветь, – злился он, если я вдруг не могла сдержаться при нем. Я старалась, но иногда слезы просто лились сами собой. Ведь я любила его, любила очень сильно, хотела сделать его счастливым, но как? Я же не красавица, не модель – невысокая, круглолицая Маша. Мне вообще повезло, что он почему-то посмотрел в мою сторону. Потому что таких, как я, миллион, а таких, как мой Денис – высоких, красивых, умных, решительных, – я таких вообще больше не видела. И вот что бы я ни делала, ничего у меня не получалось. Мне и хотелось как-то отогнать эту мысль, но факт был, что называется, медицинский. Не сразу, не на следующий день после свадьбы, но очень быстро я поняла, что разочаровала его.

– Я люблю тебя, – только и оставалось мне шептать при взгляде на его красивый профиль, на строгое даже во сне лицо.

– Я знаю, – кивал он. – Ты не могла бы дать мне поспать? Мне завтра на работу.

– Хорошо, конечно, – кивала я, закусывая губы от отчаяния. В такие моменты я была уверена, что мы неотвратимо движемся к концу, как бы я ни старалась его оттянуть. Я пыталась что-то изменить, стать лучше, быть такой, какой он хочет видеть меня. Я готовила еду строго по рецептам его мамы, но, конечно же, она выходила не такой, как надо. Тогда я перестала ее делать, только бегала по магазинам, покупала то, что требовалось свекрови. Тут, конечно, тоже не обходилось без промахов.

– Ох, кулема ты, что ж это за картошка. Надо было брать тамбовскую, она лучше всего. Я же тебе говорила.

– Это тамбовская.

– Да какая это тамбовская, это небось мытая голландская дрянь. Ладно.

– Может, сходить и вернуть? – предложила я, хотя идея тащить обратно на рынок эти пять кило меня не вдохновляла.

– Можно и сходить, – одобрял Денис, но Ядвига вмешивалась и останавливала меня.

– Ладно, используем и эту, – вздыхала свекровь. Всем своим видом она давала понять, особенно Денису, что заниматься моим «воспитанием» ей тяжело, но приходится.

– Ты понимаешь, что маме тяжело? Ты должна ей помогать, – сердился Денис. – Ты эгоистка. Зачем тогда было выходить замуж, если ты все повесила на плечи моей мамы?

– Я помогаю, – кивала я, хотя не совсем улавливала, в чем конкретно я виновата. Честное слово, кажется, Денису угодить было нельзя. Ему не нравилось все. Как я веду себя, как я шучу, как держу себя в обществе его друзей.

– Что ты все время тащишься за мной? – спрашивал он. – Могу я просто сходить к своим друзьям? Что, если я женился, я должен везде быть только с тобой? Ты уж извини, но ты бы лучше сначала научилась себя вести.

– Я не умею себя вести? – удивлялась я. Выяснялось, что да, на его взгляд, держать надо себя по-другому. Тогда я перестала шутить в обществе его друзей, потому что, и это правда, шутила я часто глупо и не к месту. Я оставалась дома, чтобы ему не мешать, потому что ему не нравилось, как я выгляжу, как одеваюсь. И хотя я носила ту одежду, которую, как ему кажется, следовало, она все равно меня портила, или я ее, что даже более правильно.