Муж объелся груш - Веденская Татьяна

– Потрать это на сэбя, дочка, – говорил папа, засовывая мне деньги в сумку, когда я бывала дома.

– Ладно, – кивала я.

– Что ладно?! – моментально заводился он. – Знаю я, все твая Ядвига отбэрет.

– Не отберет, – заверяла его я и не кривила душой. Ядвига, хоть и не любила моего отца, на что, впрочем, папочка отвечал полнейшей взаимностью, денег моих не считала и не брала. Деньги забирал Денис. Это называлось «семейный бюджет», и считалось, что только он сумеет им правильно распорядиться. Он и его мама. За это мой папа Дениса и презирал, не за его отношение ко мне, а за его, Денисову, профессиональную несостоятельность.

– Что эта за пра-а-фэсия – юрыст широкава профыля? – ехидствовал папа. – А если бы я был хырург широкава профыля? Что бы я аперыровал? Профыли? Та-агда я был бы пластыческий хырург, а я нейрохырург. Профыль у него, панимаишь!

– Мой Денис – мальчик очень талантливый. Надо ему только немножко помочь, – возмущалась Ядвига. За Дениса она была готова порвать любого. Думаю, изначально предполагалось, что раз уж она, свекровь, принимает в свою семью человека, отчество которого звучит как Аслановна, то этот самый Аслан Ираклиевич уж как-нибудь будет любезен помочь зятю найти свое заслуженное место под солнцем. Но мой папа был несколько другого мнения на этот счет. Он полагал, что обеспечивать семью – это мужская обязанность. Кроме того, он считал, что семья – это святое. А еще – что у него самая лучшая дочь на свете (после старшей, конечно), с чем ни Ядвига, ни Денис согласны не были.

– На что они будут растить ребенка? – трепыхалась Ядвига. – Денис не потянет такого бремени.

– Мужчина должен содержать жену, – порывался сказать мой отец, но я умоляющим взглядом попросила его сдержаться. Папа ушел курить, а мамы, на секунду заключив перемирие, обернулись и посмотрели на меня.

– Куда ты только смотрела, – хором пожурили меня они.

– Я могу пойти к доктору, – робко заикнулась я, после чего выяснилось, что сама по себе идея получить внука к Рождеству всем категорически интересна. И в ответ на мои робкие попытки предложить радикальное решение я была немедленно закидана камнями.

– Это же живое существо! Ты подумала об этом? – свела брови человечная Ядвига.

А Денис все это время молчал и мрачнел, набирался злости, а под конец с суровым и негодующим видом спросил меня, глядя со всем возможным холодом:

– Ты что, не хочешь от меня ребенка?

– Конечно, хочу, – присела от страха я. Только не хватало, чтобы он на меня разозлился в такой момент. Вот так, таким вот образом, и решилось, что я все-таки буду иметь ребенка. Беременность протекала так себе, меня качало и штормило. Денис все это время старательно делал вид, что все эти чисто женские проблемы – не его мужского ума дело, он лучше даже не будет пытаться лезть и мешать, а лучше сразу пойдет к друзьям на часок-другой, к ужину не ждите.

– Может, ты побудешь со мной? У меня ребеночек пинается, – робко предлагала я, пытаясь привлечь его к процессу таинства человеческого появления на свет. В умных журналах писали, что очень важно приобщить мужчину, вот я и пыталась.

– И что? Ты хочешь, чтобы он начал пинать меня? – с непониманием уточнял Денис.

– Ну… вообще-то это же так здорово! – удивлялась я.

– Да? – ухмылялся он. – Ты любишь, чтобы пинались? Что ж ты молчала, я умею отлично пинаться.

– Дурак! – обижалась я, а он, справедливо решив не принимать мою обиду всерьез, отбывал к друзьям.

В результате рожала я фактически сама с собой, если не считать Ядвигу с ее умными, невыполнимыми советами о гимнастике, айюрведе и обливаниях. И мою маму, которая все девять месяцев прожила на телефоне, выслушивая мои жалобы и утирая (виртуально, так сказать) мои слезы. Так, пока Денис то искал новую работу, то терял старую, то просто тусовался где-то с друзьями, я родила Соню, искренне надеясь, что хоть после этого наши отношения с Денисом хоть как-то наладятся. Не тут-то было. Хоть Соня появилась на свет хорошенькой, крепенькой девчонкой, однако же разочаровала мужа самим фактом своей принадлежности к худшему полу, слабому и ненадежному.

– Девочка? – с искренним разочарованием переспросил он, когда я сообщила ему об этом, позвонив из роддома. – Впрочем, кто бы сомневался.

– Ты о чем?

– Да так, – витиевато отмахнулся он, намекая, что от меня-то он ничего другого и не ждал.

– Между прочим, пол ребенка зависит от отца..