Голубка - Знаменская Алина

Громко и сочно ворковали голуби. В огороде работал фонтанчик полива — по крупным листьям капусты брызгала вода.

Все в поселке знали, что отец Юры, подполковник Кузнецов, заядлый голубятник. Рита хотя и не разделяла страсти мужского пола к голубям, все же находила эту причуду несколько романтичной и даже немного завидовала Лерке, которой Юра устраивал свидания на голубятне.

Кузнецовы впервые снимали здесь дачу, и их сын Юра, настоящий красавчик и спортсмен, быстро попал в центр внимания местной молодежи. Высокий, темноволосый, с яркими синими глазами. Как на такого не обратить внимание? Девушки глаз с него не сводили, когда он приходил поиграть в волейбол или поплавать на реку. Рита уверена: не увези ее родители на месяц в Ялту, Юра Кузнецов был бы у ее ног. Но увы… Она приехала с юга, а у ее лучшей подруги Калерии Подольской такой шикарный кавалер!

«Дачный роман», — прокомментировала Рита, когда Лера во всем ей призналась.

— Что ты, Рита! Это любовь! Любовь на всю жизнь!

— Тогда почему вы прячетесь? Почему ты не приведешь его домой, не представишь родителям?

— Ты что, с ума сошла? — У Леры глаза на лоб полезли. — Папа меня под замок посадит! Он постоянно твердит: прежде всего институт, потом…

— Ну, ну, ну, — остановила Рита. — Потом аспирантура и замуж за человека с положением! Знакомая песня…

— Мама тоже не обрадуется: десятый класс, а у меня любовь. Ты же знаешь моих родителей… Нет, пусть все пока останется в тайне.

Да уж тут Лерка, пожалуй, права. Семья у Подольских образцово-показательная, здесь никаких отступлений не допускается. Прекрасные успешные родители, послушная дочь.

И Рита гордилась, что посвящена в тайну, и стойко несла свою миссию.

Вот сейчас она находилась в чужом саду и чувствовала, как становится щекотно и холодно от внезапного приключения.

Остановилась среди георгин, недалеко от голубятни, задрала голову и промурлыкала мелодию «чижика-пыжика». Это был их с Леркой пароль.

Ответа не последовало. Рита разочарованно оглянулась, продолжая напевать. И скорее по инерции, чем обдуманно стала подниматься по деревянной лестнице. Она уже почти добралась до крыши сарайчика, когда ее остановили вкрапливающиеся в привычное воркование голубей звуки. В голубятне кто-то был. Впрочем, на это она и рассчитывала. Но…

Она замерла, прислушиваясь. Если бы она услышала голоса или смех, как ожидала, то постучала бы. Но слышалась лишь легкая возня и подобие шепота. У Риты отчего-то волоски на руке поднялись, как наэлектризованные. Она спустилась на две ступеньки ниже и уселась на перекладине. Одернула подол своего солнца-клеш.

Вот незадача! Однако и уйти она не может! Ведь Лерку ждут дома, и нужно тетю встречать, и она, Рита, пообещала…

Она уже собиралась стукнуть несколько раз по нагретым доскам голубятни, но ее остановил горячий шепот, раздавшийся совсем близко. Шепот был мужской и прямо-таки обжигающий, Рита кожей ощутила, хотя слов не разобрала. Но сам шепот, как что-то густое и осязаемое, дотянулся до нее, и она отчего-то покраснела.

— Юра, милый… — услышала Рита нетвердый голос подруги и вытянула шею. Леркины слова звучали неубедительно, а вот горячий шепот Юры, напротив, словно сметал все преграды на своем пути.

Сквозь паутину слов Рита разобрала горячие сладкие звуки.

«Целуются», — поняла она. Вообще-то Рита считала себя довольно просвещенной в вопросах любви и несколько раз видела в кино, как влюбленные герои целуются, проявляя чувства. Но сейчас… слушая звуки, доносящиеся из голубятни, она смешалась. Стало горячо волосам, и в груди тоже. Она поняла, что киношные поцелуи — совсем не то, что на самом деле, и артисты скрывают самое главное, и…

Она сидела как приклеенная, не в состоянии что-либо предпринять.

Вот если бы это она, Рита, с Юрой или с кем-нибудь… пусть хотя бы с Васенькой… Ей отчего-то стало обидно до колик в животе, что это не ей предназначается столь жесткое и шумное выражение страсти, что не она, а Лерка так по-взрослому яростно вздыхает, словно убегая от кого-то…

Похоже, Лерке приятно целоваться с Юрой, надо будет расспросить поподробнее…

Что же делать? Постучаться и прервать свидание? Она, как истинная подруга, посчитала это недопустимым. Лерке это не понравится. Решение пришло внезапно, как всегда — из ниоткуда. Просияв, она стала тихонько сползать с лестницы вниз, стараясь не заскрипеть. Быстро вернулась в исходную точку своего путешествия.

— Лиза! — прокричала она в распахнутое окно кухни Подольских. — Лиза, я Лерочку не нашла, но я могу вас выручить! Я сама съезжу с шофером на вокзал и встречу тетю Клаву!

— Риточка! — закатила Лиза глаза и обхватила голову своими крестьянскими ладонями. — Какое ты золото!

Рита скромно потупила глазки, кося в сторону сияющего Васеньки. Не могла же она показать ему или Лизе, что поездка вдвоем с водителем представляет для нее какой-либо интерес!

Татьяна Ивановна любила воскресные чаепития на даче, когда в доме гостила Клава. Приезжала родственница редко, никого не успевала утомить, зато давала лишний повод собраться вместе, подольше посидеть за столом, посмеяться. Особенно нравилось, что муж в такие дни не торопился на свою службу и, как правило, находился в самом прекрасном и добром расположении духа. Посреди гостиной был накрыт белой скатертью стол, с краю стоял начищенный до блеска самовар, в прозрачных хрустальных вазочках искрилось варенье — свежее, нового урожая. Извлекался на свет один из немецких сервизов — витиеватые чашечки с позолотой, блюдца, сливочники и чайнички. Только для генерала оставляли его неизменный тяжелый мельхиоровый подстаканник — фарфора он не признавал.

Непременно пеклись пироги. Татьяна Ивановна спускалась к завтраку «по-домашнему» — в длинном атласном халате до пят. В таких, по представлению Клавы, хаживали царицы.

Петр Дмитриевич восседал во главе стола, крупная его голова с пышными усами то и дело поворачивалась в сторону гостьи, глаза искрились смешком, его командный голос благодушно рокотал.

Сегодня за завтраком обсуждалось ночное происшествие — на роскошный Лизаветин цветник посягнул… вор! Сработала внедренная изобретательным Васенькой самодельная сигнализация и спугнула воришку, разбудив при этом весь дом.

— Как зазвенит, как загундосит кругом! — всплескивала руками Лизавета. — Я думала — пожар, не иначе!

— Конец света! — радостно поддакнула Клава, которой тоже посчастливилось принять участие во всеобщей суматохе.

— Это не водитель, это Эдисон! — прищелкнул языком Петр Дмитриевич. — Ведь замучили с этими цветами! Танюшка развела оранжерею глаз не отвести.