Не в парнях счастье - Веденская Татьяна

– Если бы ты росла в нормальной семье, ты бы была другой, – иногда в полном отчаянии бросал он. И я соглашалась, соглашалась с чем угодно, только бы он не нервничал, только бы… не напился опять. И не уехал неизвестно куда, оставив меня одну в маленькой комнате перед телефонным аппаратом. Да, он выпивал. Собственно, что в этом нового? И странного. Кто в России не пьет? Либо мутант, либо моральный урод. Это не я, между прочим, сказала. Это так в песне поется, я по радио слышала, когда с Сергеем ехала к его маме. Сергей любил песни про шашлычок под коньячок, любил Цоя и Виагру, да и сам шашлычок любил тоже. С коньячком. Он всегда подпевал радио и всегда знал слова, уж не знаю, откуда они в его голове оседали. Память хорошая. Или просто проводил в машине кучу времени. Если бы можно было в машине жить, я уверена, мы бы переехали туда. Кстати, машину, как оказалось, ему подарила мама. Вернее, не совсем подарила, она поручила ему какой-то контракт по поставке оборудования в свой банк, а уж потом он купил «Субару». Но она всегда говорила:

– Не ты купил, а я подарила. Как же, купил бы ты сам? Ты сам и на бампер не заработаешь!

– Мама, а как ты вообще? Давление не скачет? – злился, но сдерживался Сергей. Хотя он знал, что мама не выносит вопросов как о возрасте, так и о здоровье. Его мама много чего не выносила. Я, честно говоря, старалась не лезть в их отношения. Милостью богов было уже то, что его мама – высокая, величественная, с прекрасными золотистыми волосами красавица в царственном зеленом с розами халате – решила все-таки в конце концов со мной познакомиться. Раз уж я все равно уже есть, трудно меня совершенно не замечать. Впрочем, она старалась ходить, что называется, мимо меня и после того, как нас друг другу представили. Я была для нее только источником информации о нем, о Сереже.

– Сережа, ты опять какой-то невыспавшийся, – в тон ему отвечала она. – Дианочка, он что, не высыпается?

– Нет, Елена Станиславовна, все в порядке. Просто работает много.

– Работает? – фыркала она. Ее отношение к тому, что Сергей делал, было презрительным. И вообще, мне казалось, что она в нем сильно разочарована. Постепенно, по вырвавшимся словам, по фотографиям, в обилии развешанным по квартире, по ее рассказам о Сереженькином детстве, я собрала, как пазл, историю, в которой Сергей Сосновский не оправдал большие материны надежды. А ведь сколько сил, сколько сил!

– Он был таким способным! – восклицала она, останавливаясь около фотографии, где Сергей с дикой хохочущей рожей, еще совсем волосатый и даже с усиками, в белом халате сидит на больничной качалке.

– А это какой институт?

– Первый мед. У Сережи был красный диплом, он медалист, ты знала? – расправила плечи она.

– Нет, я не знала.

– Как же так, это же твой муж все-таки.

– Мама! – влезал Сергей. Как он ненавидел эти воскресные визиты! А я сидела и слушала. Мне так хотелось стать частью этого целого, в котором даже не сам Сергей, а вся эта атмосфера, эти воспоминания, книги, портьеры – все было таким чарующе уютным, пропитанным нормальной жизнью, сытой, спокойной и счастливой. Той, которой, как любил подчеркивать Сергей, у меня никогда не было.

– Сережа хотел стать врачом. Я даже не знаю, откуда такая дурь – бросать вуз. Какая-то мода сейчас пошла на неучей, что ли? Он прекрасно учился, а этот ваш бизнес – чушь какая-то. Сколько ты зарабатываешь? Кто сказал, что из тебя может выйти бизнесмен? У тебя всегда веселье было на первом месте. А мог бы уже стать травматологом-ортопедом!

– Я не хочу вправлять конечности всяким алкашам и придуркам, – устало отбивался Сергей. Я знала, что этот разговор ведется в сотый раз.

– Да? Только хочешь на эти деловые обеды ездить? Думаешь, это бизнес? И так ты творишь, что взбредет в голову! – в этот момент она всегда смотрела на меня: я была самым нелепым поступком Сергея, а также стала ее главной головной болью, потому что до меня Сергей, по крайней мере, жил с ней и, как она говорила, был на глазах, а что теперь? Торчит в какой-то убогой лачуге (это она сказала не мне, ему, но так, чтобы я могла слышать) среди не пойми кого.

– Ты хоть пить ему не давай, Дина! – напоследок всегда просила она. Меня немного задевало такое ее отношение к сыну. Все же он был прекрасен – как сын, я имею в виду. Веселый и умный, образованный, подумаешь, без диплома и какой-то там медицинской квалификации. Ерунда. Он же взрослый мужчина, при деле, он никак не заслужил такого вот отношения. Тем более от матери – она же должна его больше уважать. Но это, видимо, было следствием ее высокого положения, она всех привыкла сравнивать с собой. Она все за всех привыкла решать. И никогда даже не предполагала, что кто-то может справиться с чем-то сам. Без нее. Так же вот именно она устроила меня на работу. Потому что в моем положении и обстоятельствах к концу года я уперлась в то, что если зимнюю сессию еще хоть как-то перевалила, то летней сессии четвертого курса с таким количеством хвостов уже не сдать. Да и времени уже нет на это, Сергей изменил всю мою жизнь. Я не имею в виду, что он ее перевернул или что-то такое. Он изменил ее в мелочах и в крупном, каждую отдельную привычку и весь образ жизни в целом. Он занял все мое время самыми разными делами. Стиркой, готовкой, руганью, слезами. Нервами, если его нет дома по вечерам. Мыслями «а вдруг что-то случилось», а потом снова слезами. Приготовлением завтраков. Он любил поспать до десяти-одиннадцати часов и ненавидел, если меня не оказывалось дома, когда он просыпался.