Зависть - Браун Сандра

— Как ты думаешь, — спросила она, — почему отец пригласил тебя к завтраку и рассказал все это?

— Я сама спрашивала себя об этом, наверное, тысячу раз, — ответила Надя. — И в конце концов… Впрочем, это только мои домыслы…

— И все равно я хотела бы их услышать.

— Мистер Мадерли знал, что Ной тебе изменяет, но он был слишком стар, чтобы хорошенько надрать ему задницу. Поэтому он решил, что публикация в моей колонке будет для Ноя хорошей зуботычиной. Для Ноя будет огромным унижением увидеть мою статью о том, как чудо-ребенок издательского мира лишился своего лаврового венка. — Надя натянуто улыбнулась. — Кроме того, твой отец, несомненно, испытывал огромное удовольствие, предлагая тайной любовнице Ноя информацию, от которой та будет не в силах отказаться.

— Несомненно, — кивнула Марис и улыбнулась. «Похоже, — подумала она, — отца все они тоже недооценили».

— Еще одно, Марис… — Надя уже собиралась сесть в машину, но снова выпрямилась. — Если, конечно, тебе это интересно…

— Да, я слушаю.

— Мне показалось, делая это, он испытывал удовольствие. Во всяком случае, в то утро у него было прекрасное настроение!

— Спасибо, Надя! Это для меня очень много значит.

Проведя в городском доме около получаса, Марис успела в аэропорт к самой посадке. В Нэшвилле она сняла номер в отеле при аэропорте и сразу легла, едва успев раздеться. Утром она проглотила вегетарианский завтрак и, взяв машину, отправилась в университет.

И вот теперь, вышагивая по вымощенным кирпичом дорожкам университетского городка и вспоминая вчерашние события, Марис и верила, и не верила, что она действительно здесь. Оглядываясь по сторонам, она испытывала сильнейшее ощущение дежа-вю, что было, в общем-то, совсем не удивительно. Ведь однажды она уже побывала здесь, правда, только мысленно, однако это ничего не меняло. Паркер выдумал только название университета. Что касалось всего остального, то его описания были предельно точны, и Марис с первого взгляда узнавала аллеи, учебные корпуса и общежития.

Она быстро нашла общежитие студенческого землячества, с самого начала отлично зная, где оно находится. Оно было именно таким, каким его описал Паркер. В летние месяцы трехэтажное кирпичное здание с перекошенными ставнями на окнах и великолепными бредфордскими грушами перед входом пустовало, однако Марис без труда могла вообразить кипевшую здесь когда-то жизнь.

От общежития она двинулась по той самой тропе, по которой морозным ноябрьским утром Рурк бежал на консультацию к профессору Хедли. Она не удивилась, когда тропа действительно привела ее к старому учебному корпусу, где когда-то находился кабинет профессора. По-прежнему не спрашивая ни у кого дороги, Марис поднялась по широкой мраморной лестнице на второй этаж и зашагала по длинному коридору. В книге Рурк столкнулся здесь с товарищами, но сейчас коридор был сумеречен и пуст. Лишь одна дверь была приоткрыта, и Марис увидела внутри женщину, которая сосредоточенно работала за компьютером. Марис она не заметила.

Марис шла все дальше, пока не обнаружила кабинет под номером двести семь. Сверкнула в полутьме потускневшая латунная табличка. Наконец-то!..

Дверь была чуть приоткрыта — совсем как в тот день, когда Рурк принес сюда свою дипломную работу, и, когда Марис неуверенно взялась за ручку, сердце у нее стучало так же сильно.

Собравшись с духом, Марис отворила дверь и замерла на пороге.

За столом, спиной к ней, сидел мужчина.

— Профессор Хедли? — несмело окликнула она. Человек обернулся:

— Доброе утро, Марис.

Привалившись плечом к косяку, Марис растерянно хихикнула, а потом рассмеялась с чувством облегчения:

— Майкл!

— Присаживайтесь, Марис.

Поднявшись, профессор снял с единственного в комнате стула стопку книг и положил их прямо на пол, где уже громоздились кипы книг, рукописей, тетрадей, каких-то папок с тесемочками, растрепанных блокнотов. Стул он придвинул Марис, и она села, не сводя взгляда с его лица.

Майкл улыбнулся:

— Я знал, что в конце концов вы догадаетесь. Интересно было бы узнать, на чем я погорел?

— О том, что Рурк — это Паркер, я начала догадываться уже довольно давно, но считала, он взял себя лишь в качестве прообраза героя новой книги. Но вчера Ной произнес фразу, которая была почти точной цитатой из «Зависти». Он сказал про моего отца, что он «умер очень своевременно»…