Паутина - Майкл Джудит

— Это и есть истинная причина, Николас? Вы уверены, что не в финансах дело?

Он круто обернулся.

— Господи, что за странный вопрос! Вам что, кто-то наговорил про меня лишнего? Может быть, вы были у Амелии, до того как прийти сюда? Вот не думал, что вы с ней так близки. Но если вы в самом деле с ней виделись, то услышали про меня много небылиц, и я должен вам сказать…

Стефани молчала, а поток слов и жалоб в адрес Амелии плавно перешел в разговор о Брайане и его работе в «Амбассадорз», а затем, наконец, иссяк. Когда он умолк, она сказала:

— Я не разговаривала с Амелией. Я хотела бы, чтобы вы сами рассказали мне о финансовом положении магазина.

— Оно просто блестяще, да и как могло бы быть иначе? Летом торговля всегда идет не так активно, как хотелось бы, вы теперь и сами, наверное, это знаете. Я весьма разочарован, Стефани, мне казалось, мы с вами поняли друг друга и решили, что в наших общих интересах оставаться добрыми друзьями и партнерами, доверяющими друг другу, и не допускать, чтобы подозрения бросали тень на наши отношения.

— Подозрения? Я ведь только спросила, в каком финансовом положении находится магазин. Я подумала, что если уже несколько лет вы испытываете затруднения…

— Я не испытываю никаких затруднений! Боже милостивый, Стефани, вам, американцам, всюду мерещатся козни… вы, наверное, насмотрелись гангстерских кинофильмов. Это в самом деле все, о чем вы хотели со мной поговорить?

Стефани разочарованно смотрела на него.

— Дела у вас идут хорошо, все в полном порядке…

— Вот именно. Вот именно. — Сморщив лицо, он радостно заулыбался.

— … и на протяжении последних нескольких лет у вас не было причин для того, чтобы искать другие источники дохода.

Улыбка, озарявшая его лицо, погасла.

— Вы как-то странно выражаетесь. Вы что, в очередной раз строите козни против меня?

— Козни бывают тогда, когда людям есть что скрывать, Николас, а вам есть что скрывать. А сейчас прошу меня извинить, мне еще нужно кое с кем увидеться.

Ощущая собственное бессилие и вне себя от гнева, она взяла такси и доехала до Кэдоган-сквер.

— У меня ничего не получилось. Мне так и не удалось ничего от него добиться.

Стефани сняла юбку, и Сабрина тут же натянула ее на себя.

— С Николасом нельзя быть обходительной, он расценивает это как проявление слабости. — Застегнув блузку, которую Стефани передала ей, она надела сверху твидовый блейзер. — Да, на тебе ведь еще была шляпа, да?

— Да, коричневая шляпа с широкими полями. Просто удивительно, сколько у тебя здесь разных вещей.

— Я взяла с собой только то, в чем можно ходить в Эванстоне. — Сказав это, она тут же переменила тему. — Ты передала мне все, что он сказал?

— Да. Мы с ним, в общем-то, почти и не разговаривали.

— Ну что ж, сейчас будет акт второй.

Прежде чем войти, она внимательно рассмотрела витрины «Блэкфордз». Они были покрыты слоем пыли, а за стеклом лежали те же самые вещи, которые она видела весной, в свой последний приезд. Либо он просто ленится, либо это его не интересует, либо магазин обанкротился, мелькнула у нее мысль. А может быть, и первое, и второе, и третье. Она толкнула дверь, и крохотный колокольчик зазвенел, возвещая о ее приходе.

Из задней комнаты магазина показался Николас. На лице у него отразилось раздражение.

— Дорогая Стефани, у вас есть еще вопросы? А то все это уже начинает смахивать на допрос.

Сабрина отметила про себя пыль, лежавшую на мебели, бросавшиеся в глаза ценники, которые нужно было бы убрать подальше, неровные ряды книг и подушек, криво сидящий на лампе абажур.

— Прелюбопытно вы выражаетесь, Николас. Можно подумать, здесь допрашивают заключенных. Вы что, так представляете себе свое будущее?

Он двинулся было к ней своей пружинящей походкой, но при этих словах остановился как вкопанный и вздохнул.

— Выходит, гангстерские фильмы все-таки не дают вам покоя. Нет, правда, дорогая Стефани, у вас узкий, ограниченный взгляд на мир… как и у всякой американки, разумеется, но мне казалось, что вы могли бы перенять кое-что из тех знаний и утонченных манер, что свойственны вашей сестре.

— А мне казалось, такими эпитетами, как «узость» и «ограниченность», пользуются те, кто привык изъясняться в основном на языке оскорблений. Вы что, Николас, решили разговаривать со мной в таком тоне? Я вернулась, потому что мы так и не обсудили ни то, в каком состоянии находятся ваши финансовые дела, ни то, каким образом вы приумножали свои доходы, в то время как дела в «Блэкфордз» шли все хуже и хуже…