Паутина - Майкл Джудит

Я знаю, что видела, это была либо ты, либо она. Либо само привидение.

Ни первое, ни второе, ни третье. Это была не Сабрина и, конечно же, не Стефани, а привидений на свете не бывает — об этом все знают.

Назовись вы леди Сабриной Лонгуорт, воскресшей из мертвых, и я бы поверил вам на слово.

— Хватит! — вслух произнесла она. Все это нелепая, безрассудная игра воображения. Что это на нее нашло?

Что-то томило ее, не давая покоя. И это что-то будет изводить меня и не даст возможности думать о более серьезных вещах.

А может, поехать посмотреть, мелькнула мысль.

Посмотреть на что?

Не знаю. На женщину, которая похожа на меня. На привидение.

И вдруг она поняла, что всю эту неделю шла к этой мысли. Может, это нелепость и безрассудство — конечно, так оно и есть, — но она сама попытается разузнать, кого именно видела Габи.

Она едет в Авиньон.

Глава 3

На следующий день рано утром она вылетела в Марсель, а там села на поезд TGV^[2] до Авиньона. Удобно расположившись в уютном кресле купе, Сабрина едва обращала внимание на пейзаж за окном и без конца повторяла себе, какую глупость она делает. Впрочем, твердя себе это, она хорошо понимала, что поступить иначе все равно не могла бы. А уж когда она стояла перед небольшим кирпичным зданием вокзала на подъездной кольцевой аллее, заполненной автомобилями и такси, она точно знала, что собирается делать. Сначала гостиница, подумала она, потом — прогулка по городу.

Авиньон окружен древней городской стеной. Эти огромные каменные глыбы под многовековым воздействием дождя и ветра приобрели неопределенно-коричневатый оттенок. Широкие ворота, казалось, видели все: полки римских легионеров, римских пап со свитами, искателей счастья, бандитов, мародеров, фермеров, торговцев, беженцев, переселенцев… Теперь они взирают на автомобильные пробки и праздношатающихся туристов. А те, остановившись и запрокинув головы, смотрят на сторожевые башни вдоль стены да на виднеющиеся поодаль башни папского дворца. Узенькие, извилистые улочки выводят то на крошечные, тихие и уединенные площади, то на большие площади с толпами людей. Старинные каменные дома хранят свои тайны за ставнями кованого железа или деревянными, с облупившейся краской.

Сабрина оставила небольшой саквояж в номере отеля «Европа», едва удостоив взглядом его убранство и расставленные везде старинные предметы. Ее не задержал и вид, который открывался из окна на площадь, виднеющуюся сквозь листву исполинских деревьев, что росли перед гостиницей. Выйдя на площадь Крийон, она остановилась, чтобы сориентироваться. Раньше ей никогда не приходилось бывать в Авиньоне, но в самолете она изучила карты и книги. Теперь она решила для начала найти себе шляпу и пошла по направлению к площади Орлож. Ты сняла шляпу, знаешь, такую, с широкими полями соломенную шляпу, с тульей, украшенной длинным шарфом, в красно-желтых тонах, отбросила волосы назад…

Она попробовала купить себе такую шляпу в Лондоне, но в октябре магазины не торговали летними вещами. Поэтому, изнывая от палящего солнца, она направилась в район магазинов, расположенный совсем рядом с площадью Орлож, и нашла магазин «Муре». Стены, от пола до потолка, занимали полки с шляпами на все случай жизни — меховые, для охоты, для посещения оперы, для пешеходных прогулок, на лето, зиму, парадные…

Сабрина выбрала три шляпы, примерила их, всякий раз — под новым углом, пока хозяйка магазина отпускала восхищенные замечания и поворачивала зеркало.

— Отлично, — сказала она, выбрав одну из шляп, — но мне нужен еще шарф.

— Увы, у нас в магазине шарфов нет, — ответила хозяйка, — но в «Ди-Джей бутик» на улице Жозефа Верне…

Сабрина отправилась обратно и дошла почти до самого отеля. Здесь она обнаружила этот магазинчик, в котором царило настоящее буйство красок, залитых лучами солнца. Купив длинный, узкий шарф, она обмотала его вокруг тульи шляпы, оставив концы свободно свисающими. Точь-в-точь, как учила их с сестрой мать. Она советовала приспосабливаться к обстоятельствам и, если с деньгами туговато, рекомендовала украшать шляпу шарфами, перьями, цветами так, чтобы она каждый раз выглядела по-новому.

Когда она вышла на улицу, то по косым лучам солнца, припекавшего уже не так сильно, поняла, что день клонится к вечеру. Прохожие здесь шли медленнее, чем в Париже или Лондоне, и уступали встречным дорогу. Дети в школьной форме, с ранцами за спиной шли, держась за руки, или носились по площадям, а следом за ними — тявкающие собачонки. Ты была на противоположной стороне площади и шла в другую сторону. Какой площади? Здесь их было несколько, соединенных между собой узкими улочками или изящными эспланадами. Сабрина медленно двинулась дальше, заглядывая в лица попадающихся прохожих. Она начала поиски с возвышенной части города, где почти шестьсот лет назад семь римских пап один за другим^[3] превратили Авиньон во второй Рим, построив гигантский дворец с куполами, башнями с высокими шпилями и громадными окнами, выходящими на площадь таких исполинских размеров, что все казались на ней просто карликами. Как много тут народу, думала Сабрина, проходя через площадь. Как много семей, как много людей самых разных возрастов на этих гранитных плитах. И у каждого своя жизнь, свои проблемы, и каждый ищет на них ответ. Я тоже ищу.