Слезы луны - Робертс Нора

— Но не кровная сестра, не так ли?

Ветер взметнул ее волосы, и Шону нестерпимо захотелось коснуться их. Он и коснулся бы, как сотни раз прежде, когда и его желание, и этот жест были вполне невинными, только вряд ли в их отношениях хоть что-то теперь останется невинным.

— Да, ты права, но я так думал о тебе, старался так думать о тебе всю жизнь. И ты считаешь, что я могу сразу все забыть и… я не могу, — заявил он, снова почувствовав желание уже другого рода. — Это неправильно.

— Не хочешь заняться со мной сексом, как хочешь. — Бренна холодно кивнула. — Желающие и без тебя найдутся. — С этими словами она развернулась и решительно направилась прочь.

— Погоди! — При необходимости и он умел двигаться стремительно и — не успела Бренна сделать и пары шагов — ухватил ее за руку, повернул к себе и так же крепко придержал другой рукой. — Если ты думаешь, что я отпущу тебя в таком настроении, ты ошибаешься. Я не позволю тебе уйти и наброситься на другого мужчину только потому, что ты злишься на меня.

Бренна заговорила так спокойно, так холодно, что он не заметил, как ее глаза вспыхнули гневом, а зря.

— Слишком много ты о себе возомнил, Шон Галлахер. Если я захочу быть с мужчиной, я с ним буду. И ты тут ни при чем. Может, тебя это удивит, но я занималась сексом, и мне это нравится. И я сновабуду заниматься сексом, когда захочу.

Его будто ударили в солнечное сплетение.

— Ты… кто…

— Вот уж не твое дело, — прервала она с довольной улыбкой. — Отпусти меня! Мне больше нечего тебе сказать.

— А мне есть что сказать тебе. — Однако он не смог ничего придумать, поскольку в голове возник образ Бренны, обвившейся вокруг какого-то безликого мужика.

Она вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза:

— Так ты хочешь трахнуться со мной или нет?

Солгать или сказать правду? Он ни на секунду не усомнился, что любой ответ отправит его прямо в ад, но решил, что ложь безопаснее.

— Нет.

— Тогда нам больше не о чем говорить. — Сгорая от стыда, кипя от ярости, Бренна отпрянула и вдруг…

Может, ее подтолкнула гордость, может, нестерпимое желание, но она, не успев даже понять, что делает, кинулась к нему, обхватила руками шею, обвила ногами бедра и впилась губами ц его рот. Шон пошатнулся и слегка прикусил ее губу. Раздался стон, Бренна не знала, его ли это был стон или ее, да это было и неважно. Вся ее ярость и отчаяние хлынули в это жаркое сплетение губ.

Она поймала его врасплох. Вот почему он не стряхнул ее. Да и какой мужчина инстинктивно не вцепится в эту изумительно упругую попку, в эту гибкую спину, не погрузит руки в эти чудные волосы?!

И он совершенно не ожидал, что у него перехватит дыхание. Не его вина, что ее аромат и вкус лишили его разума.

Он должен сдержаться. Ради нее он должен немедленно это прекратить, ну хотя бы через минутку. Чуть раньше, чуть позже, какая разница.

Даже порывы холодного ветра не могли остудить его. Солнце спряталось за облака, заморосил дождь. Все мысли покинули его, оставив лишь одно желание — отнести ее в дом, бросить на кровать и воспользоваться ее предложением.

Но она уже отстранилась, спрыгнула на землю. И сквозь туман, застлавший глаза, он увидел ее ухмылку.

— Ну, теперь ты знаешь, от чего отказался. — Возбужденный, опьяненный, он не нашел слов, а она спокойно одернула рукава своей рубашки. — Я посмотрю твою машину, когда выкрою время. А тебе пора в деревню. Ты опаздываешь на работу.

Застыв под моросящим дождем, он смотрел ей вслед и не шевельнулся, даже когда она и ее рыжая собака исчезли за холмом.

— Ты опоздал, — бросил ему Эйдан.

— Уволь меня или не мешайся под ногами.

И угрюмый тон, и резкие слова так не вязались с Шоном, что Эйдан примолк. Шон распахнул дверцу холодильника, вытащил яйца, молоко и мясо.

— Сложно уволить совладельца бизнеса.

Шон с размаху грохнул кастрюлю на плиту.

— Тогда выкупи мою долю. Чего ты ждешь? Когда на верхней площадке лестницы появилась Дарси, Эйдан покачал головой. Дарси понимающе кивнула и скрылась за дверью.

— Шон, что случилось?

— Ничего не случилось. Мне надо подумать, и у меня полно работы.

— Насколько я знаю, ты всегда мог работать и молоть языком одновременно.