Женская месть - Робертс Нора

– Сначала наливай в миску молоко. Потом насыпаешь вот это. А теперь послушай.

– Шипит… – удивленно посмотрела на нее девочка.

– Рисинки щелкают, потрескивают и раскрываются. – Селеста насыпала в миску сахар. – Попробуй.

Адриенна нерешительно опустила в миску ложку. Ей было непонятно, зачем нужна пища, производящая шум, но девочка была слишком хорошо воспитана и не хотела показаться неблагодарной. Попробовав еду, она улыбнулась:

– Вкусно. Благодарю вас. Мне нравится американский рис.

Селеста взъерошила волосы ребенка.

– Думаю, я и сама съем миску с тобой за компанию. Когда Фиби вошла на кухню, она увидела, что ее дочь сидит на стуле и с чопорным видом смотрит первую в своей жизни «мыльную оперу».

– Боже, я уж и не припомню, когда просыпалась так поздно! Привет, малышка.

Адриенна тотчас же вскочила и побежала обнять маму. Несмотря на мучительное похмелье, Фиби притянула к себе девочку, крепко обняла ее и спросила:

– Что ты делала После того, как проснулась?

– Я ела рисовые хлопья и смотрела телевизор.

– Видишь, Эдди уже становится американкой. Как твоя голова? – спросила подругу Селеста.

– Плохо.

– Ну уж у кого и есть право напиться, так это у тебя.

Она бросила взгляд на экран телевизора, соображая, подходящая ли это программа для девочки восьми лет. Но, вспомнив о том, что ей рассказала Фиби, решила, что Адриенну больше бы шокировала «Улица Сезам», чем «Главная клиника».

– Ладно, я предлагаю тебе выпить кофе и съесть что-нибудь на завтрак.

Свет, бьющий в окно, слепил Фиби, и она повернулась к нему спиной.

– А не пройтись ли нам потом по городу?

– Дорогая, я бы с радостью дала тебе что-нибудь из своей одежды, но, боюсь, тебе не подойдут мои наряды. Я знаю, у тебя много планов, поэтому подумала, что начинать надо все сначала.

Фиби прижала пальцы к глазам, подавляя желание подняться в спальню и снова лечь в постель, укрывшись с головой.

– Ты права. Эдди, пойди причешись. Мы пойдем смотреть Нью-Йорк.

– Девочка тебя обожает, – сказала Селеста, когда Адриенна ушла.

– Знаю, – пытаясь побороть отчаянную головную боль, ответила Фиби. – Иногда я думаю, что она мне послана в награду за все, что я вытерпела.

– Если ты плохо себя чувствуешь, мы можем остаться дома.

– Нет, – возразила Фиби. – Ты права, надо начать с самого главного. Кроме того, мне не хочется, чтобы Эдди сидела в четырех стенах. Ее и так всю жизнь продержали взаперти. Но у меня почти нет денег…

– О, если дело только в этом…

– Селеста, ты и так слишком многое для нас сделала. У меня почти не осталось гордости, но все же уважение к себе я должна сохранить.

– Хорошо, ты возьмешь у меня деньги взаймы и отдашь, когда сможешь.

Фиби со вздохом оглядела роскошную комнату подруги.

– Мы с тобой обе начинали с нуля. Ты выплыла, а я пошла ко дну.

Селеста присела на подлокотник софы и сказала:

– Фиби, просто ты сделала неправильный выбор. Это случается. Такое было и со мной. Но ты еще достаточно молода…

– Будем надеяться на лучшее…

Фиби чувствовала непреодолимое желание выпить. Чтобы побороть его, она заставила себя думать об Адриенне и жизни, которую мечтала дать ей.

– У меня есть кое-какие драгоценности. Большую их часть мне пришлось оставить, но кое-что я все-таки захватила с собой. Продам их, а потом начну бракоразводный процесс. Уверена, что Абду обяжут содержать Эдди, а я вернусь на работу. Думаю, нуждаться мы не будем.

Фиби повернулась к окну и уставилась на безоблачное небо.

– Я дам дочери все самое лучшее. Я обязана это сделать.

– Давай подумаем об этом позже. А сейчас пойдем купим самое необходимое.

Адриенна в новом пальто с меховым воротничком стояла на углу Пятой и 52-й улиц, крепко держась за руку матери. Если недолгое пребывание в Париже открыло для нее новый мир, то Нью-Йорк позволил заглянуть в другую вселенную. И она скоро стала ее частью.

Люди, а их здесь было великое множество, очень удивляли ее. По одежде она не сразу могла определить, мужчина перед ней или женщина. Почти все носили длинные волосы. Некоторые женщины предпочитали ходить в джинсах или брюках. Видимо, законами Нью-Йорка это не запрещалось. Другие носили юбки выше колен. Адриенна видела юношей с бусами, мужчин в деловых костюмах и легких пальто.

Здания в Нью-Йорке поднимались прямо в небо. Они были выше любой мечети и больше любого дворца. Адриенна гадала, были ли они построены во славу аллаха или нет, и все ждала призыва муэдзина к молитве. Здесь, как и в Париже, она не увидела ни одного здания, в которое запрещалось бы заходить женщинам.