Рецепт счастья от доктора Тины - Степановская Ирина

– Здорово тебя отделали, – сказал человек и, уже не обращая внимания на грязь, стал подсовывать руки под тело Ашота. Тот снова застонал, но по шевелению мышц его рук и ног человек понял, что Ашот осознает его действия и хочет ему помочь.

– Терпи, парень, – мужчина взвалил худенького Ашота на плечо и быстрыми шагами потащил его к входу в больницу.

– Упустили его! – грязно выругался беззубый, когда вся тройка вернулась в песочницу. – Чего не дал того доброхота попугать! Хотя б повеселились, – он все сплевывал кровавую слюну в песок.

– Да ладно, зато пожрали! – коротконогий похлопал беззубого по плечу. Тот отмахнулся и опять грубо выругался.

– Мотаем отсюда! Завтра выйдем, еще кого-нибудь найдем. Какие наши годы?

– Расходимся, – сказал главный. – Если тот чурку до больницы доволочет, там ментовку вызовут. Зачем нам проблемы?

– Ни за чем, – миролюбиво сказал светловолосый, и вся компания неспешными шагами разошлась по своим делам.

Больничная проходная была закрыта. Мужчина прислонил Ашота к стене, ногой забарабанил в дверь.

– Кто там? – охранник слегка придвинул лицо к стеклу маленького окошечка, но дверь не открывал. Мужчина нашарил за пазухой служебное удостоверение и шлепнул его к стеклу, чтоб можно было прочитать. Охранник прочитал и отпер дверь.

– А это кто?

– Раненый. Давай помоги занести в приемное.

– Не положено вообще-то… – Охранник не знал, как поступить.

– Я сам разберусь, положено – не положено, – тон у мужчины уже стал другим, не таким, как на улице. Очевидно, приняв решение, он не привык от него отступать. Охранник еще поколебался немного.

– Если чего, я главному врачу скажу, что вы настояли, – сказал он.

– Бери давай, не бросать же человека на улице помирать!

– Е-мое, он еще и грязный. – Охранник взял Ашота на вытянутые руки, боясь испачкаться.

Больничный двор худо-бедно, но был освещен. Человек с пропуском заглянул Ашоту в лицо:

– У тебя документы какие-нибудь есть?

Запекшиеся губы чуть раскрылись.

– В сумке…

– Ограбили? – спросил мужчина. Никакой сумки возле раненого он не заметил.

– Угу.

– Терпи, милый. Сейчас. – Они подошли к приемному, и охранник, не отрываясь, стал жать на звонок.

– Иду… – раздался голос, и дверь отворили

– Посторонитесь! – крикнул мужчина. Они с охранником втащили Ашота, положили его на кушетку в коридоре.

– Куда, куда? – испуганно закудахтала фельдшерица. Еще одна женщина в белом халате, сидевшая в кабинете, высунулась в коридор.

– Что же это такое? Кого вы тащите? – повысила голос фельдшерица, увидев женщину.

– Ранили на улице. Вызывайте хирурга и окулиста, – сказал мужчина.

– Так надо в травму, – вступилась женщина. – Я – врач приемного отделения. Хирург его осмотрит, но будем вызывать перевозку…

– Пусть хирург его сначала осмотрит. Вызывайте быстрее! – Мужчина стоял уже весь красный и грязный и ужасно злился. Охранник подумал немного и решил тихонько уйти.

– А вы, собственно, кто? Родственник? – спросила докторша из приемного.

– Нет. Я его случайно нашел на улице. Я здесь живу – в гостинице неподалеку.

– И что теперь, все будут к нам с улиц раненых тащить? – Докторша не собиралась менять гнев на милость.

– Черт вас побери, – подошел к ней незнакомец. – Говорю вам, он ранен. У него может быть большая кровопотеря…

– А вы что, врач? – докторша поморщилась.

– Да, я здесь в командировке.

– В командировке?

– Да. На совещание в министерство приехал. – Это произвело некоторое впечатление на докторшу.

– А откуда?

– С Алтая.

Женщина дернула носиком и пошла к телефону. Долго водила пальчиком по списку больничных отделений. «Здесь не Алтай, чтобы все лезли не в свои дела…» – шептала негромко. Сама она приехала из Кзыл-Орды в прошлом году, поэтому была горда своей принадлежностью к москвичам. Наконец начала звонить.

Фельдшерице показался знакомым красно-зеленый клетчатый шарф. «Да это же тот самый парень, который к нам днем стучался… – Она вспомнила, что не пустила его и нахмурилась: – Как бы чего не вышло…»

– Давайте я сама позвоню, – сказала она докторше. Та подошла к Ашоту, с брезгливостью заглянула в лицо.

– Ну, раздевайте да кладите его на кушетку. – Она сама явно не хотела пачкать свой белый халат. Мужчина осторожно стал снимать с Ашота одежду – умело стащил куртку, ботинки, отнес на кушетку, на свет, расстегнул рубашку, джинсы и обнаружил на коже небольшую рану.

– Ножом ударили, – сказал он со знанием дела. – Легкое может быть задето. Хорошо, что не в сердце. С другой стороны пырнули. – Докторша все-таки подошла, стала мерить давление, считать пульс. – Он в сознании?

– В сознании.

– А на голове что?

– Не видите, что ли? Окулиста еще вызывайте. – Фельдшерица посмотрела на докторшу, та кивнула, и фельдшер снова стала звонить. Шлепая по коридору кожаными шлепанцами, явился хирург.

– У-у-у… – Он стал осматривать рану. – Здесь оперировать нужно. А документы какие-нибудь есть? Паспорт, страховка?

– Его на улице ограбили и избили.

– Ну, я же говорю, что мы не имеем права его брать! – вскинулась докторша. – Тем более без паспорта… Надо вызывать перевозку.

– Да что ему теперь без паспорта, умирать, что ли? – зарычал командированный.

– Ба-ра-шко-ва по-зо-ви-те… – вдруг простонал раненый.

– Что? – переспросил хирург.

– Арка-ди-я Ба-раш-ко-ва…

– А это кто? – спросила докторша.

– Вообще-то это наш теперь главный анестезиолог-реаниматолог, – сказал хирург. Он наклонился и внимательно всмотрелся в половину лица Ашота. – Подождите, мне кажется, я его знаю. По-моему, он здесь работал раньше.

– Вас как зовут?

– А-шот…

– Слушайте, так это же доктор из прежней реанимации. Я сейчас фамилию его вспомню. Он армянин. Ованезов… Оганезов…

– Ога-не-сян…

– Точно. Он с Барашковым вместе работал. – Хирург почесал себе лоб. – А Барашков-то уже ушел… Но все равно, надо коллегу класть. Давайте, оформляйте пока без документов. – Он повернулся к фельдшеру: – Пишите фамилию. Оганесян. Ашот… Гургенович, кажется, – вспомнил доктор. – Возраст какой, коллега?

– Тридцать два…

– О, хорошо. Тридцать два. До возраста Христа еще не дожил. Давайте на каталку переложим. Поехали!

Командированный с Алтая помог хирургу переложить Ашота на каталку. Откуда-то вышла санитарка.

– Покатили! – Алтаец проводил каталку взглядом и, не попрощавшись, вышел на улицу. Над городом уже стояла глубокая ночь.

На следующий день после их с Дорном первого совместного вскрытия Михаил Борисович Ризкин вернулся от главного врача злой как черт. Даже его бордовая бабочка на шее будто перекосилась от злости. Владик как раз сидел в кабинете и пытался рассмотреть что-то в микроскоп, ежесекундно сверяясь с гистологическим атласом. Михаил Борисович вошел и аккуратно прикрыл за собой дверь.