Это мужской мир, подруга! - Веденская Татьяна

– Голова, конечно, круче всех, – добавил он, предоставив мне в очередной раз самой додумывать, кто есть голова. – Но и остальные...

Кроме адвокатов, в офисе появлялось несколько так называемых дознавателей, как правило, мутных молодых людей с рыскающим взглядом. Они приходили и почти сразу же уходили, зачастую держа в руках странные вещи с большим количеством проводов. Я лично видела борсетку, у которой вместо замочка был установлен глазок видеокамеры. Эти люди за кем-то следили, что-то выясняли, имели своих людей в различных государственных органах и могли достать любую информацию о любом человеке. Мне оставалось только надеяться, что их способности не будут применены ко мне. Да и зачем? Кто я такая, чтобы на меня переводить столь дорогой ресурс.

Еще имелась приходящая бухгалтерша Ирина, красивая, в дорогой обуви, подъезжающая к офису на красном «Пежо». Она заруливала раз в неделю, никого не знала по имени и не считала, что должна знать. Кроме разве что Халтурина, который был кем-то вроде директора или, вернее, управляющего. Представительная внешность и шикарный кабинет по первости заставляли меня думать, что он – лучший. Оказалось, я была не права. Как-то, когда мой Журавлев, разговаривая с кем-то по телефону, сказал ту же фразу: «Надо будет посоветоваться с Головой», я спросила:

– А Голова – это, наверное, Халтурин, да?

– Что? Кто вам это сказал? – вытаращился на меня он. Затем расхохотался и продолжил: – Господин Халтурин, конечно, имеет свои преимущества, происхождение которых связано с нашей мэрией, однако его с трудом вообще можно назвать юристом.

– А кем можно? – поинтересовалась я.

Синяя Борода помолчал с минуту, внимательно изучая мой сомнительный внешний облик, потом кивнул и сказал:

– Есть такое хорошее выражение – крепкий хозяйственник. Но я бы посоветовал вам, Вероника, никогда не оценивать человека по костюму и в особенности по кабинету. И тем паче юриста!

– Не буду.

– Вот и славно. Голова у нас – господин Холодов, но вы еще не имели чести с ним встречаться, – холодно, как всегда, добавил он и умчался на встречу.

Да, Синяя Борода был человеком в высшей степени странным, непонятным для меня. Говорил он со мной действительно предельно вежливо, как и со всеми остальными. Он всех называл на «вы» и по имени, даже помощников, коих вместе со мной было человек пять-шесть. Еще предполагалось, что в офисе должна сидеть секретарша, но ее место все еще пустовало. Ни у кого не доходили руки ее нанять. Прошлая, на смену которой пыталась попасть я, ушла в затяжной декрет, из которого вряд ли когда-нибудь вышла бы – уж за слишком хорошим адвокатом она была замужем. Я пролетела мимо должности, открыв другую дверь, а девушки, которые периодически приходили на собеседование, по тем или иным причинам отвергались либо Халтуриным, либо еще кем-то.

Так что всего в офисе было человек двадцать, может, больше, а секретаршу мы искали со знанием языка, со слепой машинописью, с нежным голосом и опытом работы. Я бы им в этом качестве все равно не подошла, несмотря на поставленный за год работы в Call-центре нежный голос. Печатала я медленно, что уже успел негативно оценить Журавлев, языков не знала, даже блатного, опыта работы не имела. Так что слава богу, что я постучалась в другую дверь – за ней передо мной открылись самые интересные перспективы.

Где-то в конце первой недели, за время которой я разобралась с огромным количеством каких-то договоров, ходатайств, протоколов и заявлений, а также починила кулер на кухне и помыла в нашем кабинете окно, Журавлев впервые взял меня с собой – в поле. С самого утра он позвонил и сказал, чтобы я была готова, только позабыл сказать к чему.

– Паспорт, права с собой? – спросил он, влетев в офис. Он, как всегда, одет был во что-то непонятное. Рубашка была чистой, но какого-то странного цвета, а светлые льняные брюки и вовсе висели мешком. Я с трудом подавила в себе желание взять и пройтись по нему горячим утюгом сверху донизу и кивнула:

– С собой.

– Поехали, – коротко скомандовал он мне и понесся. Оказалось, он подразумевает, что именно я поеду, то есть поведу машину – его жутко грязную, заваленную какими-то бумагами и пакетами «Ауди».

– Вы... уверены? – Я застыла на месте, пока он разгребал для себя место на заднем сиденье.

– Вы же сказали, что водите машину хорошо! – возмутился он. – Или вы водите так же хорошо, как печатаете?

– Вожу я лучше, – испуганно заверила его я и быстренько уселась за руль. – Куда прикажете?