Это мужской мир, подруга! - Веденская Татьяна

– От вас, простите, разит! – повысил голос Холодов и перевел взгляд на меня. Я постаралась слиться со стеной, но мне это не удалось.

– Вот скажите, Вероника Юрьевна, как, по-вашему, может являться на службу адвокат в пьяном виде? – спросил он, явно стараясь втянуть меня в разборку. В Холодове все было хорошо, кроме вот этой профессиональной черты от всех требовать полнейшего соответствия идеалу. Он цеплялся ко всем, кроме, пожалуй, Журавлева. Это было странно, если припомнить то, в каком диком виде являлся тот на работу. Но Журавлев был неприкасаемым, все же остальные, включая и меня, – нет. Так что я втянула голову в плечи (хотя какие там у меня плечи) и буркнула что-то нечленораздельное.

– Что, вам нечего сказать? – нахмурился Голова.

– У меня документы, – пискнула я. – Мне очень надо.

– А я считаю, – бушевал тот, – что за один даже единственный эпизод пьянства надо гнать взашей, и все тут!

– Совершенно с вами согласен, – высунул из кабинета нос младший партнер, господин Мазурин, тот еще подхалим. С Холодовым он был согласен всегда и во всем, ну а тем более в таком вопросе.

– Вы привезли документы? – спросил меня Журавлев, с неприступным и отстраненным видом проплывающий мимо этого сборища.

– Да, конечно, – кивнула я, устремляясь за ним.

– Вот ты мне скажи, Максим, – с отеческой интонацией обратился к нему Холодов, – почему бы нам не выгнать к чертовой бабушке этого алкоголика?

– Потому не выгнать, что у него связи в Газпроме, – не поведя и бровью, ответил мой шеф. Возникла пауза, после которой Голова всплеснул руками, молча воздел их к небу, потряс немного, словно говоря, что в такой ситуации ему только и остается, как Понтию Пилату, умывать руки. И почти сразу ушел к себе. Алкоголик Погорельцев со связями из Газпрома был отправлен домой, допивать и дозакусывать, а Синяя Борода, удобно расположившись в кресле, вдруг неожиданно обратился ко мне с вопросом:

– Вероника, вы говорили, что никогда раньше, то есть до нас, не работали. Это верно?

– Ну... да, – растерялась я, не зная, как говорится, куда клонится этот базар. Тьфу ты, переучила я явно тюремный сленг. Но как ни крути, а этот разговор мне совсем не понравился.

– Тогда как же вы объясните, что на ваше имя уже существуют и пенсионные, и страховые карточки, и все необходимые социальные номера? Как же они образовались? Завелись сами по себе? – спросил он тем же ровным тоном и внимательно на меня посмотрел. Я похолодела, понимая, что вот он, мой жалкий и неотвратимый конец. Что я должна ему отвечать?

Глава 8

Блондинки начинают и выигрывают

Умение убеждать есть не у всех. Это, как говорится, или дано от Бога, или можно идти курить бамбук. У меня с даром убеждать не очень. Единственный раз, когда я пыталась убедить отца в чем-то, кончился драматически для меня. Ведь это я плелась тогда по улице полуголая, без копейки в кармане. Если бы я умела убеждать, то хотя бы контролера в троллейбусе сумела убедить не выгонять меня из транспортного средства. Я же, когда попыталась что-то выдавить, глядя на здоровенного лба с непонятным удостоверением, только еще быстрее оказалась на остановке. Да, тогда был неудачный денек, ничего не скажешь. Почему, спрашивается, так случилось, что, когда я в первый, можно сказать, раз поехала на троллейбусе без билета, меня тут же поймали и ссадили? Просто чудо какое-то! Да и вообще по жизни разве мне везет? Если я что-то нарушала на дороге, меня всегда штрафовали. Кого-то, может, отпускали, а мне – впечатывали по полной программе, даже взяток не брали. Писали протокол. А Мудвин? Ну что, не мог он пристать к кому-то более везучему или хотя бы умеющему правильно постоять за себя? Так нет – все проблемы получила я. По полной, как говорится. И теперь я, получается, продолжаю огребать последствия. Какие социальные номера? Какой пенсионный фонд? Я стояла и хлопала глазами, с трудом заставляя себя дышать. Ну вот все и кончилось, практически не успев начаться. Сейчас ссадят с троллейбуса.

– Что вы молчите? – минуточку помолчав, дернул меня мой теперь уже практически бывший начальник. Строгий, растрепанный и серьезный, очень умный, с красивыми голубыми глазами – Синяя Борода. Сейчас меня порубят на куски.

– Я... извините, даже не знаю. А... что?

– Вы точно нигде не работали? – хмурился он.

Я лихорадочно пыталась что-нибудь сообразить. Сказать правду? Глупо, можно просто сразу пойти и написать заявление об уходе. Соврать? Но что? На ходу придумать что-то не получалось, я вообще не мастер экспромта.