Верь, люби, живи! - Нонна Доктор

Слезы облегчения покатились по щекам Лины – с ними выходили страх, боль, отчаяние, стыд. Она чувствовала, как камень падает с ее души, как внутреннее ощущение легкости и свободы снова наполняет ее сердце. Маленькая Рада протянула к маме ручки, и женщина засмеялась – она схватила свою крошку и прижала к себе, покачнувшись от слабости.

– Лина, сядь сейчас же! – скомандовала мадам Лотта. – Ты ее не удержишь!

– Удержу, – хохотала в голос счастливая мать. – Я теперь всех удержу и все выдержу. Спасибо вам, мадам Лотта!

Настя заглянула на кухню и уставилась на хохочущую родственницу – та прижимала к груди дочь и какой-то листок бумаги, на полу валялся рваный конверт. «Ничего не понимаю, – пробормотала хозяйка квартиры. – Как в сумасшедшем доме живу».

С этого момента Лина пошла на поправку. Она хорошо ела, много времени проводила с дочерью и мадам Лоттой, часто общалась с Настей и старалась помочь ей по хозяйству.

– Ты такая счастливая, – как-то вечером, когда обе матери уложили детей спать и сидели на кухне за чашкой чая, сказала Настя.

– Счастливая? – Лина удивилась. «Откуда она знает про Петю?» – мелькнула тревожная мысль.

– Да, – продолжила девушка. – У тебя такой молодой и красивый муж. И он так любит тебя, так заботится.

– У тебя тоже очень хороший муж, – возразила Лина. – Да, он старше, но он надежный и тоже любит тебя.

– Он уже старый. – Настя скривила лицо.

– Зачем же ты замуж за него выходила? Он же уже тогда был не молод. Ты должна была понимать, что рано или поздно он станет стариком, когда ты еще будешь в самом расцвете лет.

– Он мне нравился, Лина, – девушке хотелось открыть душу. – Он богатый, с квартирой, галантный, непьющий.

– Да разве из-за этого замуж выходят? – Лина помнила свою свадьбу и эмоции, которые она испытывала к Владу. Это была любовь. «Да, наверное, мои чувства были детскими, – размышляла она. – Наверное, они были неумелыми, первыми, робкими, но они были, эти чувства. Я любила Влада и была с ним счастлива. Просто на тот момент я еще не знала, что бывает совсем другая любовь. Тогда я думала, что любовь – это когда тебе хорошо с человеком, а теперь понимаю, что любовь – это когда невыносимо плохо без него».

– А из-за чего? – Настя была удивлена поворотом беседы. – Чтобы муж был, дети...

– Ну и чего тебе тогда не хватает? – никак не могла понять Лина.

– Мне не хватает бурных ночей, – щеки женщины налились румянцем. – Слаб стал генерал.

От такого откровенного признания девушка опешила и не знала, что ответить. Она отвела глаза от собеседницы и посмотрела на дверь – осунувшееся, постаревшее лицо генерала мелькнуло и исчезло. «Неужели он услышал? – в тревоге подумала Лина. – Какой стыд! Как вообще можно говорить об этом? Бедный Николай Александрович, он не заслужил такого отношения к себе...»

Насте она не рассказала, что генерал Никольский, возможно, слышал слова своей жены – решила не мутить воду. Если слышал, то девушка сама все узнает, если не слышал, то и не надо тогда голову ей забивать. Жизнь потекла по-прежнему.

Лина переписывалась с Петей, пока тот служил в армии, а Влад не давал согласия на выезд. Эти редкие весточки давали ей возможность жить, растить дочь, учиться в институте, но желание увидеться росло с каждым днем все больше и больше. В последнем письме любимый написал, что в следующем месяце он возвращается к гражданской жизни и начинает искать для них дом. Вместе с письмом пришел вызов. Именно это подтолкнуло Лину к очередному разговору с мужем.

– Влад, или мы с тобой уезжаем в Израиль, или я забираю дочь и еду одна! – Она блефовала, но оставаться здесь, когда в другой стране любимый человек готовит для нее дом и новую жизнь, она не могла.

– Ты в своем уме?! Тебе так нужен Израиль, что ты готова бросить меня, лишь бы жить там?

– Я хочу туда уехать! Я тебя прошу об этом уже не первый год, а ты в ответ лишь отмалчиваешься! Если не хочешь ехать, отпусти меня с ребенком!

– Рада останется со мной! – Влад начал кричать. – Оставь дочь и вали отсюда, раз тебе так сильно это надо!

– Владик, ты еще женишься, у тебя будут еще дети, а у меня – нет... – Лина расплакалась. Если бы не Рада, она бы прямо сейчас занялась отъездом. Правда, дали бы ей разрешение на въезд – это вопрос.

– Лина, ты сама совершила ошибку, которая привела к таким последствиям, – сурово отрезал муж.

Женщина расплакалась – этот удар пришелся точно в цель. Жгучая боль пронзила ее сердце, и она упала на колени и разрыдалась. Она сама погубила свое будущее и лишила себя возможности еще раз испытать счастье материнства. Влад смотрел на рыдающую жену, и его сердце сжималось от боли. «Как я люблю ее, – думал он. – Я не могу жить без нее, я просто умру! Как я мог вообще такое сказать? И на самом деле, если ей так надо уехать в Израиль, значит, надо ее туда вывозить! Я же обещал ее матери, что сделаю ее дочь счастливой».

– Милая, – мужчина поднял с пола рыдающую жену. – Прости меня. Я сегодня же поговорю с отцом насчет нашего выезда. Все будет хорошо: если ты хочешь уехать, значит, мы уедем.

Лина улыбнулась, вытерла слезки и по-детски трогательно спросила:

– Правда?

У Влада перехватило дыхание от ее беззащитности и нежности. «Ну конечно, правда. Все будет хорошо».

Вечером отец с сыном сидели на кухне и обсуждали новости. Женщины разошлись по своим комнатам, и молодой человек понял, что сейчас самый удобный момент для того, чтобы начать этот непростой разговор.

– Папа, мы с Линой хотим эмигрировать из СССР. – Он замер в ожидании ответа. Было слышно, как тикают часы на столе.

– Ты с ума сошел? – через мгновение заорал генерал. – Как ты себе это представляешь?

– Очень просто, – Влад намеренно говорил спокойно, однако чувствовал, что скоро не выдержит и сорвется. – Нам дают разрешение на въезд, потому что моя жена – еврейка, и мы переезжаем жить в Израиль.

– Ты обо мне подумал? – Генерал не мог даже представить, как поступок сына может отразиться на его карьере. – Ты подумал, что будет со мной?

– Это моя жизнь! – заорал все-таки молодой человек. – Почему я должен постоянно подстраиваться под тебя, твои желания и твою чертову военную карьеру?!

– Потому что ты мой сын! И ты обязан делать то, что я считаю нужным!

– Я тебе вообще ничем не обязан, кроме потерянной руки!

– Я тебя из дома не выгонял, не надо меня попрекать своим протезом!

– Конечно, тебе было бы лучше, если бы меня просто убили на каких-нибудь учениях! Ты же слышать не хотел о том, чтобы я занялся чем-то другим, кроме армии и войны.