Поцелуй, чтобы вспомнить - Медейрос Тереза

Пока они стояли, он ощутил странное покалывание в задней части шеи. Он хлопнул по воротнику, боясь, что там застряла незадачливая моль, но покалывание не прекратилось. Оглянувшись, он увидел сзади себя мужчину с густыми черными бровями, который злобно смотрел на него. Вернувшись в исходное положение, он заметил еще один негодующий взгляд, обладателем которого был парень, прыщавому лицу которого требовалась хорошая чистка. Тот холодно смотрел на него с минуту, прежде чем опустить взгляд.

Сбитый с толку Николас снова перенес все внимание к кафедре. Учитывая смехотворное одеяние, возможно, он стал просто слишком чувствителен и превратно истолковал как враждебность обычное любопытство.

Паства опустилась на свои места, и священник стал читать проповедь, от монотонности которой Николас вскоре уже начал побаиваться, что снова впадет в ступор.

Он уже начал задремывать, когда звонкий голос священника заставил его встрепенуться.

— … моей привилегией огласить имена вступающих в брак — мистера Николаса Рэдклифа и мисс Лауры Джейн Фарли. Если среди собравшихся есть человек, коему известна причина, по которой этот мужчина и эта женщина не могут быть соединены священными узами брака, пусть встанет сейчас. Этот вопрос задается впервые.

Слова священника захватили врасплох не только Николаса. И вместо ожидаемой тишины, которая обычно сопровождает оглашение имен будущих новобрачных, по церкви пронесся отчетливый ропот. Николас украдкой глянул налево, потом направо. Несколько мужчин впились в него взглядами, даже не пытаясь скрыть свое негодование. Николас не мог не подумать о том, был ли среди них хоть кто-то, образованный достаточно, чтобы запечатать воском письмо, за сжиганием которого он застал свою невесту, и достаточно красноречивый, чтобы так сильно разжечь ее страсть.

Лаура продолжала смотреть прямо перед собой, ее щеки горели румянцем. Все ее тело было напряженно-застывшим, совсем не похожим на то мягкое и тающее, что он вчера вечером держал в своих объятиях.

Когда священник заговорил о церковных пожертвованиях, Николас взял ее руку, обтянутую перчаткой, в свою и прошептал:

— Ты могла бы предупредить меня об этом.

Она сморщила нос, пытаясь выдавить нервную улыбку, и прошептала в ответ:

— Это только первое оглашение. У тебя есть еще два воскресенья, чтобы заявить свои протесты нашему союзу.

Он собственнически нежно провел большим пальцем по костяшкам ее пальцев.

— А зачем мне это делать, если очевидно, что я — объект зависти каждого мужчины в деревне? Судя по взглядам, которые на меня бросают, я не единственный, кто делал тебе предложение.

— Но единственный, чье предложение я приняла, — напомнила она.

— Так наша помолвка действительно была тайной, или все претенденты на твою руку тоже потеряли память?

— Шшш, — зашипела она, забирая у него руку. — Пришло время просить Бога простить нас за наши грехи.

Когда они встали вместе с остальными прихожанами, он наклонился к ней и спросил хрипловатым шепотом.

— И в каком грехе может признаваться такая невинность, как ты?

И это случилось снова. Вспышка страха в глазах, которые не должны были знать даже намека на беду.

— Вероятно, вы, сэр, забыли и Священное писание. Среди нас нет безгрешных. Ни одного человека. — Лаура опустилась на колени, и шляпка скрыла от него ее лицо.

Некоторое время он смотрел на ее затылок, потом неуклюже опустился рядом на колени. Он мог бы поклясться, что никогда не был человеком, привычным к стоянию на коленях перед кем угодно — даже перед Богом. И хотя он покорно закрыл глаза, он мог только притворяться, что молится. Слова, которые, казалось, так легко выходили из мягких и розовых губ Лауры, вызывали у него внутреннее сопротивление, а также твердую уверенность, что их могут услышать все, кому есть до этого дело.

— Они симпатичная пара, правда? — проворчал Джордж, отгоняя от лица пеструю бабочку.

— Не думаю, что они друг другу подходят. — Лотти подняла голову от затасканного экземпляра "Монаха- убийцы", который контрабандой протащила в своем молитвеннике. — Он для нее слишком высокий и неприветливый.

Брат и сестра, как на насесте, сидели на каменных ступенях церкви Святого Майкла и хмуро наблюдали за толпой поздравляющих Лауру и Николаса на залитом солнцем церковном дворе. Несмотря на то, что мужчины, которые когда-то сами ухаживали за Лаурой, топтались где-то позади, остальные жители деревни сразу ринулись к ним, чтобы насладиться восхитительным волнением от предстоящей свадьбы и принять в свои ряды незнакомца с хорошими манерами. Шарм, которым Николас хвастался Лотти, получил хорошее подтверждение, когда он принимал дружеские похлопывания по спине от женатых мужчин и нежные — от их жен. Даже старая и угрюмая вдова Уитерспун опустилась до того, что стала жеманничать как школьница, когда он поднес к губам ее костлявую руку.