Подари мне мечту - Джойс Бренда

Касс показалось, что она кивнула, как жалкий паяц. Еще бы его матери не горевать, если до нее дошли слухи про Кэтрин…

— Он был не один в тот день. В день своей гибели он был здесь с женщиной.

Касс застыла, не в силах перевести дух и молча умоляя: «Нет!»

— Да, — невозмутимо промолвил Антонио. — Это была леди Белфорд. Ваша тетушка присутствовала при его гибели. Собственно говоря, он скончался у нее на руках.

Глава 7

Белфорд-Хаус. Тот же день

Ей не давали покоя лица, превращенные в гротескные маски неверной памятью и беспощадным временем. Но она все равно узнавала их — не могла не узнать. Эдуардо, двое его сыновей, его жена. И Изабель…

Кэтрин проснулась от собственного крика и не сразу пришла в себя, потрясенная могильным холодом, мраком и удушливым запахом фиалок.

Но мало-помалу глаза освоились с густыми сумерками, в которых проступила знакомая обстановка ее собственной спальни, служившей надежным прибежищем с того дня, когда она впервые перешагнула порог Белфорд-Хауса в качестве невесты сэра Роберта. Кошмары из прошлого, не тревожившие Кэтрин уже долгие годы, вернулись после злополучного званого вечера. Она до сих пор не могла отдышаться.

Когда же Кэтрин собралась с силами и встала, ее вновь потрясло собственное отражение в зеркале на противоположной стене. Перед Кэтрин стояла не юная красавица, ставшая невестой пожилого человека. Не зрелая, знающая себе цену женщина, однажды решившая поступиться моралью и обреченная совершить жуткое преступление. Не элегантная, ухоженная стареющая светская львица, сумевшая сохранить свою тайну и ставшая опорой для племянниц и маленькой внучки. Перед ней стояла настоящая старая развалина.

В ушах зазвенело любимое высказывание Эдуардо — он часто повторял эту фразу своим бархатным голосом с очаровательным испанским акцентом: «Былое — лишь пролог к настоящему».

При мысли о Трейси и сыне Эдуардо Кэтрин залилась слезами.

Она поплелась через всю комнату к письменному столу, несмотря на пронизывающий до костей жуткий холод — это при зажженном камине и в теплом стеганом халате! Наконец Кэтрин с облегчением опустилась в кресло времен Людовика XV и протянула руку к телефону.

— Леди Белфорд! Что это вы вскочили и ходите по комнате? У вас ведь сил не больше, чем у цыпленка! — с порога возмутилась Селия.

Кэтрин, устало прикрыв глаза, подумала, что сил у нее гораздо меньше, чем у цыпленка. Интересно, что скажет Селия, если услышит правду — так же, как Касс? Кэтрин до сих пор делалось больно, стоило вспомнить, как посмотрела на нее тогда племянница — сначала с недоверием, а потом с ужасом.

Точно так же менялся взгляд Эдуардо в последние мгновения его жизни, когда он понял, что умирает и что виновата в этом она.

— Позвони в аэропорт, — обратилась Кэтрин к служанке. — Пусть для меня забронируют место. Я должна лететь в Испанию.

— Леди Белфорд! — Селия была ошарашена — и не без причины. — Вы уж не обессудьте, но я выложу все как на духу!

«Можно подумать, ты когда-то стеснялась выкладывать мне все как на духу!» — подумала Кэтрин.

— Вы были тяжко больны, и сейчас не время мотаться по белу свету за вашими племянницами и Алисой! Положитесь на меня! Все будет хорошо!

— Я полечу в Испанию, — отрезала Кэтрин, собрав в кулак всю свою волю. — И либо ты закажешь для меня билеты и велишь приготовить автомобиль с шофером, либо это сделаю я сама. Я улетаю, и чем скорее, тем лучше.

Селия онемела.

Кэтрин не сразу решилась взглянуть на преданную служанку.

Судя по горькой гримасе, Селия почувствовала решимость своей госпожи. Ей ничего не оставалось, как уступить, сердито ворча:

— Что ж, по крайней мере хоть жар у вас спал. — Она удалилась, недовольно бурча себе под нос.

Кэтрин было все равно. Она уже старуха и недавно убедилась, что ей суждено умереть скорее раньше, чем позже. И она не может не полететь в Испанию, потому что былое — всего лишь пролог и потому что, кроме нее, никто не спасет ее близких. И никто не сумеет ей помешать: ни преданная Селия, ни полиция, ни женщина, погибшая на костре 445 лет назад.

3 мая 1966 года

Последние недели были самыми насыщенными в моей жизни. Мы с Эдуардо работали вместе, складывая воедино мозаику непростой судьбы Изабель. Не могу не отдать должное Эдуардо — блестящему исследователю, в отличие от многих ученых не рискнувшему положить судьбы своих близких на алтарь любимой науки. Правда, как ни прискорбно, у меня сложилось впечатление, что жена Эдуардо не в состоянии оценить его тягу к прошлому. Больше того, возникшая между нами дружба пробудила в ней ревность. Мне очень жаль. Потому что ревновать ей не к чему. Нас с Эдуардо сдружил взаимный интерес к жизни Изабель де Уоренн, и не более того.