Золотой мираж - Майкл Джудит

Но Эмма сидела через стол от нее, и дулась, посылая тучи на светлый день Клер, а Эмма была важнее, чем все остальное. Они были почти одни в обеденной зале, так как другие пассажиры уже вышли на палубу, и Клер налила себе еще кофе и села, откинувшись, надеясь, что выглядит непринужденно и рассчитывая, что Ханна ей поможет. Она почти всегда уступала, когда Эмма становилась такой сердитой и несчастной, но на этот раз ей хотелось проявить твердость.

— Ну хорошо, малышка, — сказала она, — давай поговорим о том, что мы собираемся делать.

— Я хочу просто быть с Бриксом, — заявила Эмма. — Что в этом ужасного?

Клер покачала головой:

— Никто и не говорил, что это ужасно. Все, что я сказала — это что я хочу, чтобы ты позавтракала с нами. И еще я сказала, чтобы ты не проводила с ним все свое время?

— Но почему? — потребовала Эмма.

— Потому что ты с нами, — сказала Ханна решительно, но сердитый вздох Клер показал, что не ее время вступать, и она умолкла.

— Все слишком быстро, и все за одну неделю и в одном месте, — пояснила Клер, — когда вокруг так незнакомо. Это не… реально. — Она увидела, как официант бросает на них нетерпеливые взгляды, ожидая, когда можно будет очистить стол для ленча. — Часто мы сходимся с людьми только потому, что оказываемся отрезаны от обычной жизни и знаем, что это ненадолго. Все как бы преувеличивается и убыстряется; мы видим в людях что-то необыкновенное, особенное, что-то, чего в них возможно и нет, и наши собственные чувства, которым требуются месяцы, чтобы развиться, вдруг кажутся такими чудесными и ужасно важными, даже когда они совсем не такие.

— Откуда ты знаешь? — крикнула Эмма. — Ты никогда не была в круизах, ты ничего об этом не знаешь.

— Но я знаю, как это происходит… — начала Клер.

— Во всяком случае, — заявила Эмма, повышая голос снова, — у нас теперь незнакомая жизнь! Все изменилось, все теперь новое. Мы занимаемся тем, чего никогда раньше не делали, и ты думаешь, что все нормально, когда ты сама делаешь что-то новое, но как только я захочу этого, быть с кем-то новым, ты говоришь — «нельзя». Почему нельзя? Ты ведь с кое-кем новым, если тебе можно, то и мне тоже!

— Я не говорила, что тебе нельзя с ним видеться, — сказала Клер. — Я говорила, что не стоит так торопиться. Я и себе то же самое говорю: слишком легко увлечься чем-то, что кажется особенным, а на самом деле — ничего не значит. Эмма, пожалуйста, давай смотреть на все, что мы можем, такой чудесный мир вокруг, и делить эту радость с новыми друзьями, но и друг с другом тоже. Я прошу только быть немного сдержанней.

— Сдержанность для стариков, — сказала Эмма холодно.

— Ого, — сказала Ханна, — звучит как эпитафия. Она поглядела, как Эмма краснеет.

— Мне кажется, тебе стоит извиниться. Эмма бросила сердитый взгляд на потолок:

— Я извиняюсь. Я извиняюсь за то, что сказала, но, знаете, это уж слишком.

— Хорошо, и я помню, — сказала Ханна. Эмма поглядела на нее удивленно. — Ну, конечно, я прошла через все это, когда была в твоем возрасте, или ты думаешь, что ты единственная? Или что в этом есть нечто новое? Я сражалась со своей матерью все время, за все; я думаю, я и с дочерью бы своей стала сражаться, если бы она была жива.

Голова Эммы резко поднялась:

— Если бы она была жива? Так у тебя была дочь, которая умерла?

— Я тебе расскажу об этом когда-нибудь, но не сегодня, — сказала Ханна и встала. — Пойдемте на палубу: твоя мать права, для этого-то мы здесь.

Клер уставилась на нее:

— Ты никогда не говорила о том, что у тебя был ребенок. Ты же говорила, что не была замужем? Или все-таки была?

— Нет, этого не случилось — того, что почти разорвало мне сердце. Мы поговорим об этом в другой раз, когда я буду готова. Я извиняюсь, что встряла с этим сейчас.

Нет, нечего извиняться, подумала Клер. Ты упомянула это умышленно, чтобы отвлечь Эмму, и удержать нас от ссоры. Какая же ты умница. Интересно, сколько еще разных бомб у тебя в запасе, готовых разорваться в любое время, когда тебе покажется, что это нужно.

— Я надеюсь, что ты нам расскажешь, — сказала она Ханне. — Нам бы хотелось все о тебе знать.

— Не знаю, как насчет всего, — сказала Ханна просто. — Ну, а теперь еще одна вещь. Что насчет ужина? Клер немного подумала, но потом все же решилась. Если Ханне нравится хранить таинственность, то им придется к этому привыкнуть.

— Эмма, — сказала она, — ты планировала поужинать с Бриксом?