Вынужденный брак - Герцик Татьяна

В банкетном зале воцарилась тишина и толстый мужчина начальственным тоном позвал опоздавших. Инга дернулась, но, перехваченная сильной рукой, притормозила. Юрий заинтересованно спросил:

– Когда мы с вами увидимся?

Чуть нахмурясь, она объяснила:

– Не сегодня. Я здесь с родителями. Может быть, завтра?

Он покладисто согласился:

– Завтра, так завтра. Телефон есть?

Она записала в маленькой записной книжке, изъятой им из кармана жестом циркового фокусника, номер своего сотового телефона и вприпрыжку убежала к родственникам. Кинув ей вслед одобрительный взгляд, вернулся за свой столик. Пашка, довольный отсутствием конкурента, вылил в свой бокал остатки коньяка из бутылки и восторженно подтвердил свое предположение:

– Ну что, я же говорил, что будут классные телки!

Юрий встреченную девушку к категории мычащих млекопитающих никак не относил, но препираться не стал. Просто сидел, допивая коньяк из своего бокала и улыбался открывающимся перспективам.

На следующий день позвонил по ее телефону. Но не сразу, а лишь к вечеру, чтобы не загордилась, думая, что он ночь не спал от нетерпения. Инга взяла трубку сразу, и вот тут он оказался наказан. Она уже шла сегодня к кому-то на свидание.

– Вы так долго не звонили – голосок звучал сдавленно, несколько фальшиво, и он решил, что никакого свидания нет, просто начинается надоевшая ему игра «цени меня побольше», – что я согласилась сходить с Игорем в кино. Он мой старый друг, мне было неудобно ему отказать. – Подразумевалось: если ты будешь медлить, то останешься с носом. Конкурентов вокруг полно.

Игравший в эту игру гораздо дольше и имевший больше опыта Юрий безразлично сказал:

– Жаль. – По его тону было понятно, что ему вовсе не жаль. – Придется приглашать кого-нибудь другого. – И дураку было понятно, что этот «кто-то другой» – более сговорчивая девица.

Инга сникла, но выворачиваться и менять решение не стала. Просто сказала:

– Желаю успеха! Звоните в другой раз! – и отключила телефон.

Усмехаясь, Юрий посмотрел на телефонную трубку. Молодец! Не хнычет, не признает свои ошибки, не просит прощенья. Совсем как Саша. Поняв, что опять сравнивает новую пассию с бывшей женой, рассвирепел. Когда же это кончится? Такое впечатление, что он сидит у нее на железном крючке и никак не может сорваться. А ведь она ему совершенно безразлична! Просто она как запретная белая обезьяна, о которой нельзя думать и именно поэтому думается только о ней.

Они встретились на следующий день. На Инге были коротенькие шорты с небрежной бахромой снизу и легкий золотистый топик. Она казалась свежим и юным цветком и рядом с ней Юрий почувствовал себя резонерствующим стариком. Желая исправить этот непорядок, он взял ее за руку и стал с ней гулять, как гуляют дети в детском саду.

Это было смешно, и ей понравилось. Они попробовали горячих шашлыков под острым мексиканским соусом в летней кафешке под большим синим зонтом, потом посидели в парке под старыми раскидистыми липами, поедая мороженое и болтая ни о чем.

Вечером он пригласил ее к себе, она легко согласилась, прекрасно понимая, что это означает. Эта неприличная скорость его слегка покоробила, но он напомнил себе, что осуждать моральное состояние современного общества уж вовсе не его прерогатива, он и сам такой. К тому же двуличие не в его правилах – он же сам предложил ей близость. Сашка ведь тоже пошла с ним гулять по парку в первый же вечер, хотя, если честно, просто не знала, что там ее ждет. Чертыхнувшись, с трудом оторвался от прошлого, сосредоточившись на настоящем.

В постели с Ингой было приятно. Приятней, чем со многими другими, но все равно не так хорошо, как в последнюю ночь с Сашей. Он прикрыл глаза и настойчиво сказал себе, что такой ночи больше ни с кем не будет, даже с той же Сашей-Марусей.

Дело даже не в них, его партнершах, а в нем самом. Это он не хочет повторения. Слишком все было изматывающе. И даже не в физическом, а в духовном плане. Так недалеко и в зависимость попасть от другого человеческого существа. А в жизни главное – внутренняя свобода.

После любовной игры она спросила, почему он живет в таком унылом месте. Он честно сказал, что после развода ему негде жить.

– Ты был женат?

– Ну да, в моем возрасте это нормально. Мне уже тридцать. – Сказав это, почувствовал себя мудрым аксакалом, познавшим жизнь, и невесело засмеялся.

Не поняв, что его так развеселило, она продолжила выяснять обстоятельства его личной жизни: