Парадокс Гретхен - Колочкова Вера Александровна

– Ой, да ты не слушай ее, Анастасия! – перебил жену Кот. – Она как орала на меня, так и орет по-прежнему. Только я ей для этого дела регламент установил. А она его приняла. Теперь орет на меня строго по часам…

– Как это?

– А вот так. Только с семи до восьми вечера. В самый раз после ужина. И ни минутой больше. Проорется – пошли жить дальше…

– Тань, что, правда? – озадаченно повернулась к Татьяне Ася.

– А то! Конечно, правда! Я ору на него, а он молчит. Иногда даже и слушает так внимательно…

– А в обмен на это удовольствие она обещала ходить со мной в гости к Коле. И к другим моим подопечным. И ходит, и не умерла еще ни разу.

– А все-таки Коля – это кто? – негромко спросил Димыч, и они втроем уставились на него и замолчали. Никому из них не хотелось почему-то давать сейчас Коле какие-то характеристики, определяя тем самым его человеческий статус. Ну как, как они могли ответить, кто он? Ася бы сказала, что он хороший и добрый, Татьяна – что никчемный и не стоящий внимания, Кот – что он такой же, в общем, человеческий материал, достойный своей порции божьей любви и благ…

– Дим, я тебя потом с ним познакомлю, ладно? И ты сам определишь, кто для тебя есть Коля, – тихо проговорила Ася, и Кот взглянул на нее с уважением и, вздохнув, взялся рукой за бутылку.

– Ну, давайте теперь за то, чтоб каждый жил со своим нутром в согласии и делал так, как считает для себя нужным…

– То бишь за счастье? – подняла навстречу ему свой бокал Ася.

– Ага, правильно мыслишь, Анастасия…

Но выпить они не успели. Потому что в комнату вдруг ворвалась запыхавшаяся, слегка растрепанная Светка и, округлив глаза, заорала что есть мочи:

– Мама, где пульт?! Где пульт от телевизора? Быстрей, там Пашку по музыкальному каналу показывают! Мне Маргошка сейчас позвонила! Ну?

Схватив лежащий на полу у телевизора пульт, она быстро нажала кнопку и плюхнулась без сил в кресло, впившись глазами в экран.

Телевизор торопливо мигнул и действительно вдруг выдал во весь экран Пашкино лицо – у Аси аж дыхание перехватило. Вдохнуть-то она вдохнула, конечно, а вот выдохнуть так и не смогла, будто забыла об этом. А Пашка на фоне разнообразных звуков и суетящейся вокруг него праздной толпы широко улыбался ей с экрана, сверкал глазами и, быстро шевеля губами, что-то кому-то говорил – она и не слышала даже.

Он был совсем другим, ее сын. Лицо его похудело и возмужало, и красиво обострились черты, и прическа была совсем, совсем для него необычной – вихорками куда-то вверх… Неужели этот красивый и уверенный в себе парень – ее Пашка? Какой-то мужик рядом с ним суетится, лезет со своим микрофоном прямо ему в рот… Вопросы какие-то задает…

– …Макар, про тебя говорят, что твой случай как раз из того ряда, когда настоящий талант способен пробить себе дорогу сам. Это правда?

– Да почему? С нами продюсер уже работает, и довольно известный…

– Но на конкурсе-то вы выступали без продюсера! Это, знаете ли, дорогого стоит: самостоятельно стать лауреатами конкурса такого уровня! А ты молодец! Прямо пришествие второго Макара на нашу эстраду…

Мужик с микрофоном хохотнул весело и снова быстро-быстро о чем-то залопотал. А Пашка стоял счастливый и смущенный. Он всегда смущался, когда его хвалили. И в детстве тоже…

– Ну что ж, Макар, поздравляем тебя! – вновь обратился к нему мужик. – И напоследок расскажи-ка что-нибудь о себе. А что? Привыкай давай, сейчас часто будешь такие вопросы от нашего брата слышать…

– Ну, что я могу о себе… – пожал плечами Пашка. – Ничего такого особенного в моей жизни и нет. Все как у всех, наверное. Девушку вот свою люблю, родных своих… И маму… У меня замечательная мама, знаете…

Он вдруг снова улыбнулся во все лицо и посмотрел прямо в камеру, то бишь прямиком в Асины расширенные глаза. И вскоре исчез с экрана – камера последовала за мужиком с микрофоном, который уже мчался сквозь толпу, что-то приговаривая быстро и крикливо, и вертел во все стороны маленькой головой в залихватской бейсболочке. А Асе удалось наконец выдохнуть из себя воздух. А вместе с воздухом полились потоком из глаз горячие счастливые слезы. Подхватившись быстренько со стула и спрятав лицо в ладонях, она убежала в ванную и закрылась там ото всех – так сладко она еще никогда в жизни не плакала… Ну почему, почему она глупая такая? Надо радоваться и прыгать от счастья, а она опять плачет. Уже все по очереди постучались к ней в ванную, спеша поделиться впечатлениями, а она так и сидит на корточках, прислонившись спиной к белому боку стиральной машины, и вставать ей не хочется, не хочется идти и расплескивать на всех сидящее в ней сейчас драгоценное счастье. А идти надо. И счастьем делиться нужно. И они с ней своим тоже поделятся. Потому что здесь у нее все по-настоящему: не надо суетиться, не надо никому доказывать свою преданность и выслуживать за это любовь, тебя любят просто так – такой, какая ты есть – твои друзья, твой мужчина и твои дети. И ты их – тоже…

Встав на ноги, она заглянула торопливо в зеркало и опять не узнала себя. Из зеркала смотрело на нее абсолютно, просто до безобразия счастливое и красивое женское молодое лицо. Хотя и сильно зареванное. И глаза огнем горят, и щеки алеют румянцем, и даже привычные ранние морщинки подевались куда-то, разгладились сами собой, будто и не было их никогда. Она даже рукой провела по лицу осторожно, не веря своим глазам. И улыбнулась себе осторожно – надо же…

– Ну, мам, ну ты чего опять? – кинулась к ней на шею Светка, как только она вышла из ванной. – Радоваться надо, а ты плачешь…

– Анастасия, хватит рыдать! Иди быстро к нам! – крикнул из комнаты Кот. – Давай за сына твоего выпьем, я наливаю уже!

– А может, за будущего зятя? – громко вторила ему Татьяна и смеялась пьяненько и весело.

– Ась, не плачь! – обнял ее за плечи Димыч, когда она уселась наконец на свое место. – А может, и правда еще одного себе сына родим? Смотри, какие они у тебя талантливые получаются. А что такого – женщина ты еще молодая, сильная… А?..

– Нет, а что ты у нее на это разрешения спрашиваешь? – вдруг громко возмутился Кот. – Возьми да и реши вопрос самостоятельно! Муж ты ей или кто?

– Понял! Спасибо за совет! Буду стараться! – в тон ему гаркнул по-военному Димыч и выгнул грудь колесом.

И они опять засмеялись, и Ася весело отбивалась от них…

А следующим летом появился на свет маленький Димыч. Светка на нее изворчалась вся – ну что за манера такая называть детей именами их отцов… Хотя ворчать ей особо было некогда – вовсю готовилась к вступительным экзаменам в тот самый престижный институт, с которым так круто в свое время распрощался Пашка. И экзамены сдала хорошо, без всяких репетиторов и дополнительных платных занятий. Да и откуда у ментовской падчерицы деньги возьмутся на все это? Зарплата у него не та…

Ася, толкая перед собой коляску, медленно прогуливалась по институтскому скверику в ожидании дочери, убежавшей посмотреть на списки поступивших. Света и без того уже знала, что зачислена на обучение – ей еще вчера об этом сказали в деканате. Но все-таки приятно же в своем счастье лишний раз удостовериться да среди будущих однокурсников потолкаться…

Димыч крепко спал, раскинув пухлые ручки. Ася не стала закрывать его сверху одеяльцем – августовский день выдался теплым и сухим. Первые желтые листья слетали ей под ноги, красиво фланируя и никуда не торопясь, и она катила по ним свою коляску, нетерпеливо вглядываясь в конец аллеи – скоро уже домой пора, маленького Димыча кормить, а Светки все нет. Да и большой Димыч тоже обещал на обед домой приехать… Вдруг Ася остановилась и замерла, и даже что-то испуганно вздрогнуло у нее внутри в первый момент. Неужели? Может, показалось? Нет, этот голос она никогда и ни с каким другим голосом не перепутает…

На скамейке скверика, обнимая за плечи какую-то молодую полненькую девицу, восседала Жанночка. Девица, закрыв лицо руками, крупно дрожала покатыми плечами и мотала головой из стороны в сторону, не щадя прическу из тщательно ухоженных, модно и красиво подстриженных волос. А Жанночка все пыталась отвести пряди от ее лица и приговаривала-приказывала своим хорошо поставленным низким грудным голосом:

– Соня, прекрати плакать! Ну не поступила, ну и что! Говорила тебе – надо было раньше начать ходить к репетиторам! Не плачь! Мы сейчас поедем с тобой к Левушке, и он в два счета решит этот вопрос! Можно же учиться и на коммерческой основе…

– Что вы, Жанночка Аркадьевна! Это же дорого… У меня сроду таких денег не водилось…

– Это не вопрос, Соня! Левушка все за тебя заплатит! И даже за пять лет вперед!

– Ну как же… Вы и квартиру мне сняли хорошую, и обставили, а теперь еще и за учебу…

– Соня, прекрати ныть! Я знаю, что делаю! Раз я решила, значит, ты будешь здесь учиться!

Ася с напряженным вниманием все вглядывалась и вглядывалась в Жанночкину собеседницу, сексапильную эту толстушку, и все никак не могла вспомнить, где же она ее видела. Вот определенно где-то видела и даже, вероятно, разговаривала, но где? И когда? Нет, не вспомнить никак…