Леди, будьте паинькой - Филлипс Сьюзен Элизабет

— Из того, что я слышала раньше, — осторожно заметила она, — ясно, что ваша мать не испытывала таких же теплых чувств к Тори.

— И я искренне порицаю ее за это. Мне было четыре года, когда родилась сестра, и, как всякий ребенок, я стал ревновать к неизвестно откуда взявшейся крикунье. Но вместо того чтобы защищать Тори, мать бросила ее на няньку. Ничто не должно было расстраивать ее чудесного маленького Кенни, особенно какая-то девчонка.

— Бедная ваша сестра!

Кенни кивнул.

— Хорошо еще, что отец любил Тори. Бывая дома, он все внимание уделял ей и требовал, чтобы няньки ежедневно давали ему полный отчет. Но он большую часть времени проводил в офисе, так что у Тори немало шрамов на душе.

Очевидно, не у одной Тори. Должно быть, равнодушие отца было так же губительно для Кенни, как неразумная любовь матери.

— А где ваша матушка сейчас?

— Умерла еще до того, как мне исполнилось семнадцать.

— И ты остался с отцом.

— К тому времени в мою жизнь вошел еще один человек. Он по неизвестным причинам заинтересовался мной и взял под свое крыло. Научил меня всему, что я знаю о гольфе, и в то же время постарался, чтобы я усвоил жестокие законы жизни. Черт, до чего же мне трудно пришлось. Он гонял меня в хвост и в гриву, но дал шанс исправиться.

Интересно, кто, кроме отца, разглядел в нем человека со способностями и волей к победе? — И кто это был? Но Кенни, казалось, не слышал.

— И прежде всего он преподал мне хороший урок, как обращаться с сестрой. Каждый день звонил ей и не позволял мне играть, пока не выслушивал ее отчет о моем поведении. Подумать только, семнадцатилетний парень в заложниках у двенадцатилетней девочки! — Он невесело рассмеялся. — Правда, Тори не была особенно кровожадной и уже через несколько месяцев забыла о мести. Вскоре мы поняли, что питаем друг к другу самые теплые чувства. И с тех пор стали лучшими друзьями.

— А как насчет вас и вашего отца?

— О, мы давным-давно выяснили отношения и помирились, — чересчур небрежно бросил Кенни. — Как только я стал выигрывать турнир за турниром, он сделал вывод, что и его бесполезный сын чего-то стоит. Теперь он составляет свой график с учетом моих игр и непременно приезжает на каждую.

Значит, вот чем заслужил Кенни расположение отца. Победами на турнирах.

Пока она размышляла над тем, что издевательства над детьми могут принимать самые различные формы, зазвонил сотовый телефон. Кенни поднял трубку, ответил и с недоуменным видом протянул ей:

— Какой-то парень. Утверждает, что он герцог.

Эмма отложила нетронутые сыр и крекеры и раздраженно прижала трубку к уху.

— Добрый день, ваша светлость.

— Здесь уже вечер, дорогая, — ответил знакомый голос. — Ночь кромешная, и я давно должен был бы лежать в постели, но слишком тревожусь за вас, чтобы спать. Где вы были прошлой ночью? Мне сказали, что вы не вернулись в отель.

Значит, его псы идут по следу.

— Прошлой ночью?

— Я знаю, что вы были там, разумеется… где же еще? Но мне хотелось бы, чтобы вы позвонили.

— Но…

— Почему вы выписались из отеля? Я думал, вы собираетесь остаться в Далласе.

Черт, неужели он даже не заподозрил, что она всю ночь развлекалась?

Только сейчас до Эммы дошло, что герцог имеет весьма неприятную привычку верить только тому, чему хочет верить.

— Мы с Кенни на пути в Уайнет. Это его родной город. Что же касается вчерашней ночи…

— Уайнет? Знакомое название. Но что вам понадобилось там?

— У Кенни неотложные дела. Я вызвалась его сопровождать.

— Понятно. И где же вы остановитесь? Она хотела снять номер в отеле, но теперь поняла, что не может позволить себе соблюдать приличия.

— На ранчо Кенни, конечно.

Кенни свернул влево. Эмма вцепилась в приборную панель под аккомпанемент воплей Хью.

— Немыслимо! Невозможно! Он не женат, и вам не к лицу останавливаться в доме холостяка!

— Жаль вас расстраивать, но это необходимо для моих исследований. Мне очень важно проникнуться духом Дикого Запада.

Ну вот. Пусть теперь думает что хочет.

— Я вам покажу Дикий Запад, — пробормотал Кенни. Эмма поспешно закрыла ладошкой микрофон и шикнула на него.

— Эмма, дорогая. Очевидно, вы не вполне сознаете некоторое легкомыслие своего поведения. И хотя вы в чужой стране, где никто вас не знает, все же следует быть осмотрительнее.

Эмма нетерпеливо барабанила пальцами по колену, пока Хью читал ей лекцию о правилах этикета, собственном благородном происхождении и необходимости сохранения незапятнанной репутации.