Практическая магия - Смит Дебора

Капитан Рикони вынес всех раненых с минного поля, ни разу не оступившись. Наш полковник позже спросил его, как ему это удалось, а капитан ответил, что все на свете, мол, укладывается в схему. Остается только найти ее.

Когда наша рота вернулась обратно в Штаты, правительство наградило его парой медалей. О нем даже в новостях сообщалось. Вскоре после этого он из армии уволился. Думаю, что парень доказал то, что хотел доказать. Я частенько вспоминаю о нем и думаю, что с ним стало. Капитан был самым отважным солдатом, какого мне доводилось встречать, и он наверняка прошел не по одному минному полю еще до того, как началась эта война”.

Всякий раз, когда Анджела перечитывала последние строчки, у нее разрывалось сердце, но она никогда не говорила Квентину, как волнуется за него, как тревожит ее его теперешняя жизнь, как ей жаль, что из их отношений ушла былая искренность. Ведь и сын не рассказывал ей, что спас людей и его назвали героем.

Этот невероятный год, закончившийся кровопролитием на Медвежьей горе, начался для Квентина в одном из отдельных кабинетов крупнейшего аукционного дома на Манхэттене. Он стоял за зеркальной стеной, разглядывая собравшихся внизу богатых коллекционеров предметов искусства с любопытством чужака. На следующий год ему должно было исполниться сорок лет, волосы на висках уже тронула легкая седина. Но он оставался мускулистым и крепким, строгим мужчиной со спартанскими, но элегантными вкусами.

В своем красивом сером костюме, с блестящими в свете неярких ламп черными волосами, он мог бы сойти за одного из богачей, что собрались внизу, если бы не мозолистые руки, армейская татуировка, скрытая одеждой, и глубоко укоренившаяся сдержанность и наблюдательность, выдававшие нечто куда менее элегантное, чем то, что обещал костюм.

Семь лет, прошедшие после его ухода в отставку, не отличались ни легкими победами, ни особо приятными воспоминаниями, но они принесли успех. Квентин Рикони ныне владел компанией, разбиравшей приговоренные к сносу дома и продававшей то ценное, что в них еще оставалось. Мечты о том, чтобы стать архитектором или строителем, давно увяли. С упрямой настойчивостью и некоторым состраданием к утраченным ценностям, он с точностью хирурга расчленял здания, когда-то дававшие кров другим.

В кармане дорогих серых брюк по-прежнему лежал подарок его отца, отточенный, как бритва, тонкий серебристый стилет. Квентин держал его больше ради воспоминаний, чем из нужды, но иногда он тайком сжимал его загрубевшими пальцами.

Анджела сидела рядом с ним, с прямой спиной, и гордо взирала на суету внизу. Благодаря манхэттенскому стилисту ее волосы всегда были подстрижены и уложены по последней моде. На лице проступили легкие морщины, свидетельства печали и мудрости.

Она давно сменила очки на контактные линзы, а простые юбки и блузки на не менее простые, но элегантные, сшитые на заказ костюмы и платья. Она не носила драгоценностей, кроме крошечных золотых сережек и гладкого обручального кольца, когда-то подаренных ей Ричардом. При ходьбе Анджела теперь опиралась на изящную деревянную трость с бронзовой ручкой, сделанную Квентином из остатков металла, которые он нашел в мастерской отца. Ее поведение так же, как и внешний облик, должны были создавать правильное впечатление о гении Ричарда и принесенной им жертве.

В мире искусства вдову Ричарда Рикони за глаза называли Стальным Ангелом. Уважительное прозвище отдавало дань тому, что сделала эта женщина, пропагандируя искусство своего мужа. За последние двадцать лет Анджела написала бесчисленное количество статей о его творчестве в различные журналы, убеждала музеи выставить его скульптуры, организовывала выставки в галереях и добивалась поддержки маститых критиков.

Анджеле удалось даже уговорить владельцев одного издательства выпустить книгу с фотографиями скульптур Ричарда Рикони и выдержками из его дневниковых записей и писем. До сих пор она регулярно бывала в книжном магазине при Музее современного искусства, проверяла наличие книги на полках и тайком от продавцов ставила книгу о Ричарде Рикони в первый ряд.

Наконец, именно Анджела сумела организовать небывалую рекламную акцию. Она договорилась о встрече с черноволосым подвижным итальянским модельером по фамилии Лука, взлетевшим на гребень моды, и убедила его поставить несколько скульптур Ричарда в парижском демонстрационном зале. Эротичные мужские скульптуры работы Ричарда удивительно гармонично вписались в мир, центром которого был Лука.