Крутой парень - Голдсмит Оливия

— Папа иногда называл меня Джейсон, но, я думаю, это скорее из-за того, что он просто забывал, как меня зовут, — признался Джон. — А моя вторая мачеха звала меня вредителем.

— Не годится — ни загадки, ни сексуальной агрессии, — решительно отмела их Трейси. — А как тебе нравится Эрик? Я всегда считала, что это сексуальное имя.

— Слушай, вернись к действительности. Я не могу взять себе совершенно новое имя, — запротестовал Джон.

Молли засмеялась.

— Как насчет Большой Яростный Дик?

— Мне нравится, — с энтузиазмом одобрил Джон. — А в официальной обстановке Большой Яростный Ричард.

— Только не Литл Ричард ^[14], золотко, — поддела его Молли. — Хотя я слышала, что Литл Ричард был прекрасно оснащен.

То ли сказалось утомление, то ли нервное напряжение, то ли ему действительно понравилась немудреная шутка, но Джон радостно присоединился к заразительному смеху Молли.

Трейси презрительно проигнорировала их обоих.

— В имени должно быть что-то такое…

— Трейси, я не собираюсь менять имя, — заявил Джон.

— А как тебе нравится Джонни? — продолжала она. — Многих сексуальных парней звали Джонни. Джонни Депп, Джонни Дейджересли, Джонни Кэш. Они ходят в черном и очень сложные натуры. И неотразимы.

— Ага, как Джонни Карсон, — согласилась Молли. — Или Джонни Холидей, этот французский онанист.

Джон наконец успокоился.

— Знаете, я всегда хотел, чтобы меня звали Бад.

— Бад? — удивилась Молли. — Почему Бад?

— Из-за героя одной телепередачи. «Папа знает лучше». Она шла в конце шестидесятых, — объяснила ей Трейси. — Я хотела быть принцессой.

— Да, тебе это как раз подходит, — съязвила Молли.

— Хватит подкалывать, — ответила ей Трейси. — Итак, мы решили. Тебя зовут Джонни. И теперь, когда достаточно улучшили твой внешний вид, ты получаешь первое самостоятельное задание: ты пойдешь и кого-нибудь подцепишь.

Глава 13

Муравейник из тысяч крошечных магазинчиков лепился по склону холма. Главный продовольственный рынок Сиэтла кишел продавцами и покупателями. Но этот рынок сам был живым организмом, который отражал всю жизнь города. Здесь бродили хорошо одетые яппи, выбирая самую изысканную заправку для экзотического салата и прихлебывая особый кофе из картонных стаканчиков с надписью «Каунтер интеллидженс». Трудно описать, до какой степени кофе для жителей Сиэтла превратился в наваждение. Кофеманы создали собственный язык для описания самых разнообразных вариантов все того же излюбленного напитка. «Млечный Путь», «Гранд», обезжиренный, с пенкой, с половинным содержанием кофеина — это перечисление можно было продолжать без конца. Сам Джон всегда пил кофе из «Макдоналдса», что гарантировало температуру напитка, близкую к точке кипения. Хотя он родился и вырос в Сиэтле, но и он знал далеко не все названия кофейных напитков, распространенных в этом городе.

Как и большинство коренных жителей, Джон никогда не ездил на экскурсии и не осматривал достопримечательности города. Он не переправлялся на пароме Бремертона, расположенном прямо напротив Пайк-Плейс-маркета, не поднимался на башню Спейс-Нидл и, уж конечно, избегал заходить на рынок, частично потому, что, когда он был моложе, здесь царили крутые нравы и матросы снимали тут проституток. При всей его занятости он не был в Пайк-Плейс-маркете много лет. Обычно в редкие свободные часы Джон слонялся по Метрополитен-Грилу, излюбленному месту микро-коновцев. Здесь же встречались азиатки в нарядах от Гуччи, морские офицеры, хиппи, щеголяющие одеждой из бабушкиных сундуков, и даже негр в тюрбане с попугаем на плече, не считая нескончаемой толпы туристов. У Джона закружилась голова.

Но он помнил, зачем пришел. Он должен выполнить приказ Трейси: подцепить кого-нибудь. Джон. стоял у витрины с выпечкой. Сейчас или никогда. Рядом появилась маленькая стройная блондинка в сером. Она выглядела довольно мило, и Джон попытался поймать ее взгляд. Но она, кажется, избегала этого, и Джон бросил свои попытки. «Ну и пусть, все блондинки холодные и равнодушные», — решил он.

Озираясь по сторонам, он заметил высокую брюнетку в джинсах и зеленом джемпере. Она тоже показалась ему подходящей, пока не улыбнулась. На минуту Джон задумался: сколько помады в среднем съедает каждая женщина в год. Тюбик? Два? Что вообще кладут в помаду? Красную краску, жир? А он тоже ест помаду во время поцелуя. Правда, с его интенсивной личной жизнью ему пока не грозило отравление. Помада на зубах, решил он, кого хочешь сделает отвратительным. Но девушка ему улыбнулась. Он заставил себя пойти ей навстречу. Что теперь? Он чуть не запаниковал. Почему он не заготовил заранее какой-то вопрос или шутку? Господи, да он стоит перед ней с открытым ртом как рыба. Думай, Джон, думай.