Лучший день в жизни - Стил Даниэла

Обе не выдержали, разразились слезами и долго плакали обнявшись. Немного успокоившись, Флоренс позвонила Гейбриелу и обо всем рассказала. Она хотела познакомить его с Лиз, но та считала, что с ее стороны будет некрасиво знакомиться с ним в отсутствие Джейн. В такой встрече было бы что-то от заговора, а это неизбежно вызвало бы подозрения Джейн. Лиз пообещала встретиться с Гейбриелом в другой раз, как только о нем узнают Джейн и Коко.

Немного погодя Лиз собралась уходить, и на пороге женщины вновь обнялись.

– Спасибо тебе, – благодарно произнесла Флоренс. – Ты такая добрая, порядочная! Моей дочери несказанно повезло.

– Мне тоже, – улыбнулась Лиз и поспешила к лимузину, который доставил ее сюда. По дороге они разминулись с возвращающимся «порше». Лиз опустила стекло и помахала Гейбриелу, тот растерянно улыбнулся в ответ.

«Добро пожаловать в семью», – мысленно произнесла Лиз. Лимузин направлялся в аэропорт. Лиз даже представить себе не могла, каким грандиозным скандалом обернется известие Флоренс, когда она наконец соберется с духом и откроется Джейн. Придется приложить все старания, чтобы смягчить удар, но характер Джейн был давно известен Лиз. Придется терпеть ее гнев. Хорошо еще, если недолго.

Глава 7

Только через две недели, в конце июля, Флоренс наконец набралась смелости позвонить Джейн. Старшую дочь она решила поставить в известность первой. Как и следовало ожидать, Джейн словно обезумела.

– Что-о?! У тебя близкий друг? С каких это пор?

– Мы встречаемся уже почти год, – объяснила Флоренс притворно-невозмутимым тоном. Перед этим разговором она выпила три бокала шампанского. – Он очень мил.

– Чем он занимается? – приступила к допросу Джейн.

– Он продюсер и режиссер.

– Я его знаю? – Джейн все еще не могла прийти в себя. – Как его фамилия? Наверное, у него своя продюсерская компания?

Если он ровесник Флоренс, это очевидно. Наверняка заметная фигура в бизнесе, может быть, даже кто-то из давних знакомых. И все-таки это очень странно… Джейн не любила, когда мать разговаривала с ней таким тоном, как сейчас.

– Гейбриел Уайсс.

Порывшись в памяти, Джейн удовлетворенно кивнула: пока опасаться нечего. Эта фамилия широко известна.

– Я знакома с его сыном, которого назвали в честь отца. Он снял пару отличных фильмов. Но я не знала, что его отец тоже продюсер.

– Его отец не продюсер, а нейрохирург, и он умер десять лет назад. Мы говорим отвоем знакомом. – Флоренс вдруг расхрабрилась. Момент истины настал, шампанское ударило в голову. В тот день Гейбриел сказал: что бы ни случилось, что бы она ни услышала, он любит ее, и в их поступках нет ничего плохого. Любить человека, разница в возрасте с которым значительна, не противозаконно. Флоренс напомнила себе об этом. Ей шестьдесят два, но Гейбриел считает, что пятьдесят пять. Флоренс просто не хватило духу сказать ему правду.

– Погоди-ка, мама, – озадаченно произнесла Джейн. – Тому Гейбриелу Уайссу, которого я знаю, двенадцать лет.

– Уже нет. Он твой ровесник, через месяц ему исполняется тридцать девять.

– А тебе? – безжалостно спросила ее дочь. – Шестьдесят два? Почти шестьдесят три? Смешно, правда? Не просто смешно, я бы сказала, омерзительно, когда женщина твоих лет встречается с мужчиной намного моложе себя. Ему-то от этого какой прок? Нужны деньги на новый фильм?

Лиз вошла в комнату, услышала Джейн и с трудом подавила приступ тошноты. Она терпеть не могла, когда Джейн била в самую уязвимую точку, била наверняка. Точно так же она поступала и с Коко, и с другими. Будучи, по сути дела, неплохим человеком, Джейн не давала пощады окружающим. Несмотря на всю любовь к ней, Лиз не могла с этим примириться. Но видела, что кое-кто терпит все выходки Джейн.

– Более омерзительной и постыдной гадости я никогда не слышала, – продолжала между тем Джейн. – Очень надеюсь, что ты скоро исправишься.

В этот момент разговора мать изумила ее.

– А я надеюсь, что ты все-таки вспомнишь, с кем говоришь. Гейбриел – порядочный человек. Ему не нужны мои деньги. И я порядочная женщина. Я твоя мать. Между прочим, я делаю тебе одолжение, рассказывая о Гейбриеле лично, пока ты не услышала о нас от кого-нибудь другого. Мы не совершаем ничего постыдного, любой мужчина моих лет завел бы подобный роман, если бы представился случай. Гейбриел на двадцать четыре года моложе меня, и если нас это не смущает, значит, не должно смущать и тебя. Созвонимся позднее, – заключила она и повесила трубку, не дав Джейн опомниться и набрать воздуху для негодующей тирады. Джейн растерялась: мать не просто совершила возмутительный поступок, но и первой оборвала разговор – впервые за все время. Сама же Флоренс жалела, что не сделала этого раньше. Обычно их схватки с Джейн заканчивались ничьей, но на этот раз старшая дочь зашла слишком далеко. А мать сочла своим долгом продемонстрировать преданность Гейбриелу.