Хочу замуж! - Мэй Сандра

— Ребята, собирайтесь по-быстрому. В городе беда… Сейчас по рации передали — авария. Есть раненые, нужна ваша помощь…

Рой хрипло и страшно выдохнул:

— Кто?!

Лицо Гая странно и страшно сморщилось, в темных глазах заблестели слезы.

— Рой… там вроде малыш… Джои… он… погиб!

Вел машину Гай. Рядом с ним сидел, вцепившись в сиденье, Рой, Лори летала вверх-вниз на заднем сиденье.

Прерия ложилась под колеса покорной шлюхой. Порскали в стороны перепуганные насмерть кролики и куропатки.

Лори смотрела на чеканные профили братьев Роджерс. Сейчас они были очень похожи, почти как близнецы — огромный массивный Гай и стройный худощавый Рой. Лори до крови закусывала губу, не замечая, что струйка крови уже бежит по подбородку…

Исабель Роджерс-Лоредо родила своему Кейну трех сыновей одного за другим, а через три года после рождения младшего, Роя, должна была родить дочку. Все шло хорошо, она была здоровой и крепкой женщиной и прекрасно переносила беременность. Что ее понесло на скачки в Сан-Диего…

За свою жизнь Исабель всего три раза вылетала из седла. Третий — самый страшный. На скачках нашелся идиот среди зрителей, который запалил петарду, чтобы отпраздновать победу великой Исабель Лоредо.

Взбудораженная после скачки лошадь понесла прямо на зрителей. Исабель в последний момент диким напряжением всех мышц отвернула в сторону — и вылетела из седла на деревянные ограждения паддока.

Выкидыш, казалось, сделал ее бесплодной. Кейн Роджерс ухаживал за женой, словно самая заботливая нянька в мире. Потом прошло очень много времени.

Они были еще молоды, но у них уже было три сына, и Исабель с Кейном почти примирились с тем, что больше детей у них не будет. Прошло четырнадцать лет — и в сорок один год Исабель родила Джои. Последнего, любимого, маленького, непослушного Джои. «Радость» — так его и назвали.

Индейцы чирикахуа нарекли Джои, сына Кейна, Тайпенне-чи — Тот, Кто Веселит Богов. Подарили ему амулет — изображение рыжей говорливой белки, украшенное перьями жаворонка и малиновки.

Обо всем этом Лори знала от матери, лучшей подруги Исабель.

И вот теперь Джои… Джои…

Нет. Не думать. Не плакать. Не сметь!

Ничего еще не ясно, все не точно, рация хрипела и сипела из-за помех в атмосфере после сильнейшей грозы. В городе была авария, есть раненые, и, стало быть, они с Роем едут РАБОТАТЬ.

Лори не чувствовала слез, струящихся по щекам.

За что наказываете, боги?

В городе было непривычно тихо и страшно. В конце главной улицы переливались синие и красные огни на патрульной машине шерифа Кингсли, Но Гай сразу направил свой джип к больнице. Заглушил мотор, вылез из-за руля, а Рой и Лори уже бежали к входу.

В вестибюле навстречу им поднялся огромный и кряжистый, словно медведь гризли, Кейн Роджерс. Сейчас он выглядел стариком, но слез в глазах не было. Чуть поодаль стояла мраморная и прекрасная статуя — Исабель Лоредо, дочь гордого Мигеля Лоредо, потомка испанских грандов, завоевывавших эту суровую землю. Она посмотрела на Лори отсутствующим взглядом — и Лори утонула в двух омутах боли и отчаяния.

Рой тихо спросил:

— Что, папа?

Лицо Кейна словно треснуло пополам — но он справился с собой и глухо выговорил:

— Его сбила машина. Протащила несколько метров. Я не все понял в вашей докторской абракадабре, но док Грей сказал — множественные переломы и разрывы тканей. Кровотечение сильное…

— Где он?

— В операционной. С ним Тони Бокадеро.

— Он живой?!

— Пока… да.

Рой повернулся и кинулся в коридор, ведущий в операционный блок. Лори рванула за ним.

Они разделись донага и натянули стерильные халаты и брюки, не глядя друг на друга и не стесняясь. Сосредоточенно и тщательно мылись — как привыкли, как и нужно было…

За стеклом — залитая ярким светом операционная. Стерильное царство, вечное поле боя смерти и жизни. У приборов — бледный, осунувшийся Бен Даймон, анестезиолог-реаниматолог, умница, красавец, переехавший сюда по приглашению Лори из Бостона, где у него было шикарное место в лучшей кардиологической клинике штата.

Сестры Кэрол и Джейн Джедд, местные уроженки, ангелы-хранители, скользили, меняли пакеты с физраствором на штативах капельниц.

У стола — Тони Бокадеро и Сэмми Джоунз, уже четыре года принимавшие и лечившие маленьких уроженцев Литл-Соноры, отличные врачи, преданные друзья, профессионалы — но не хирурги!