Лесная земляника - Мэй Сандра

А потом сквозь туман и затихающую бурю любви пробился не то тревожный, не то насмешливый шепоток, услужливо указавший на одно обстоятельство.

Обстоятельство это являлось последним и неоспоримым доказательством того, что Майра Тренч никогда не рожала ребенка.

* * *

Кларенс приехал в Лондон, заскочил в свой офис, где еще с холостяцких времен был у него свой закуток с душем и старым диванчиком, покрытым клетчатым пледом. Торопливо принял душ, налил себе громадную кружку растворимого кофе, черного и душистого, повалился с ногами на диван и набрал номер Милли Донахью.

— Миллисент! Только не говори, что ты спишь!

— Кларенс, матери, обремененные детьми, вообще не спят. Они лишь преклоняют голову на жесткую подушку, когда им совсем уже невмочь… Ладно, оставим этот тон. Я не сплю, но мой муж в данный момент смотрит на меня с глубоким недоумением и, я бы сказала, легким подозрением, которое так ему идет.

— Почему это идет?

— Потому что он становится похож на грубого и необузданного дикаря, а всем женщинам иногда очень хочется, чтобы рядом хоть ненадолго оказался грубый и необузданный дикарь. Точнее, просто ненадолго. Без всякого «хоть». Чего тебе надо?

— Миллисент, держи мужа. Сейчас он и вовсе захочет тебя убить. Мне нужно, чтобы ты провела меня по стрип-барам и пабам на том берегу Темзы.

— В лавровом венке, с обнаженной грудью и тирсом в руке?

— Форма одежды на твое усмотрение, дорогая, но я бы — как человек семейный — предпочел что-нибудь скромное.

— Кларенс, если я сейчас скажу мужу, что ты зовешь меня на Тот Берег прошвырнуться по стрип-барам и пабам, он меня совершенно точно не поймет. Вон он, головой кивает. Не пойму, мол…

— Милли, послушай меня внимательно и хорош прикалываться, ладно? Помнишь наш разговор насчет того, что ты видела в одном из баров Клэр Дэвис?

— Это тыщу лет назад?

— Не тыщу, а шесть-семь, не больше. Мы с тобой часто встречаемся.

— Кларенс, ты сейчас серьезно?

— Абсолютно. Джон Фарлоу вернулся из Штатов и привез с собой невесту. Я собрался его поздравить, как вдруг узнал, что ее зовут Клэр Дэвис.

— И ты хочешь расстроить свадьбу лучшего друга?

— Я хочу, чтобы мой лучший друг не выглядел дураком. К тому же он сам меня попросил.

— Шпионить за своей невестой? Очень мило.

— Милли, это не шпионаж. Это, если хочешь, тайное расследование. К тому же он и без того уже не собирается выходить за нее… то есть жениться! Просто во всем этом деле есть некоторые странности. И замешана в нем некая рыжая девица.

— Кларенс, ты считаешь, что я знаю в лицо всех проституток с Того Берега?

— Ну… ты же… социолог…

— И ты совершенно правильно считаешь! Мои девицы трудной судьбы кормят меня не первый год. Я уже два гранта получила на свои исследования…

— Потом расскажешь, ненаглядная моя! Сейчас ответь: ты мне поможешь?

— Ладно. Когда это нужно сделать?

— Завтра! С утра.

— С утра бесполезно. В тамошних заведениях несколько превратное представление о распорядке дня. Там с утра можно застать только докеров и барменов. Девицы просыпаются ближе к пяти.

— Но мы ведь не знаем в точности, кого мы ищем. Имеет смысл расспросить барменов, и тогда к пяти мы будем искать уже конкретного человека…

— Кларенс! Вполне возможно, мы ее не найдем! Ведь семь лет назад…

— Не семь!

— Хорошо, шесть.

— И не шесть. Милли, Клэр Дэвис встречалась с этой подругой неделю назад. Совсем недавно. А до этого жила в Америке. Стало быть, искала она ее по старым адресам и прежним связям.

— Неплохо, Ватсон. Но слабовато.

— Милли, у меня есть некоторые подробности, но о них завтра.

— Не хочешь раньше времени продавать секрет?

— Не хочу, чтобы твой муж и в самом деле меня убил. Итак, завтра во сколько?

— В час. На мосту Блэкфраэрс. Я буду в летном шлеме, и в зубах у меня будет гвоздика…

— Хорошо, в таком случае я не стану отстегивать парашют. Милли, ты лучший социолог в мире.

— Иди к черту, разрушитель семейного счастья.

— Я извинюсь перед твоим мужем и подарю ему настоящее шотландское виски.

— Он обрадуется, хотя я имела в виду разрушенный брак Джона Фарлоу и Клэр Дэвис. До завтра, балабол.

— До завтра, балаболка.

* * *

Джон лежал, ошеломленно пялясь во тьму и лихорадочно гладя плечи Майры. Он переживал разом несколько сильных ощущений и потому все пытался выделить среди них главное, но ничего не получалось.