Брачный марафон - Веденская Татьяна

Глава 2. Заигрались детки, оказались в клетке

Издревле люди в поисках безопасности изобретали все более и более надежные стены. Крепостные рвы, мосты на огромных цепях, бешеные злые псы, кусающие всех по ночам. Со временем историки пришли к небанальному выводу, что крепостная защита – самая неэффективная. Как, почему – неизвестно, но со временем, при определенном желании и упорстве завоевывались любые крепости. Если не помогали штурмы, завоеватели шли на хитрости. Когда и они разбивались о каменные неприступные стены – оставалась длительная изматывающая осада. Достоверно известно, что длительных голодовок в каменном мешке, выстроенном своими руками, не выдерживал никто. Как минимум, съедали всех крыс и собак, что нарушало экологическое равновесие и приводило к катастрофам, как максимум, какая-нибудь измученная отсутствием пряников красавица (обычно дочь князя или графа) по-тихому открывала городские ворота и отдавала свое трепетное тело на милость победителя. Варвары обновляли генофонд вычурной аристократии молодой горячей кровью, так и происходила эволюция. Сейчас я странным образом ощущала крепостью саму себя. Я смотрела на Москву, открывая ее самые красивые уголки Лайону, и меня не покидало ощущение чего-то удивительного, непостижимого. Я стою рядом с завоевателем нового тысячелетия, представителем расы, считающей свою страну уникальной цитаделью, а себя правителями земли, вершителями судеб. Лайон – вершитель судеб человечества работал в какой-то компьютерной компании и устанавливал, отлаживал и чинил какие-то бесконечные сети. Если бы он чем-то подобным занимался у нас в стране, вряд ли его сочли интересным кандидатом в мужья, но его мягкий английский открывал перед ним любые двери. В-принципе, именно так перед ним пала и моя дверь. Весь вторник я провела, катая Лайона Виллера (как выяснилось) по Тверской и Неглинной. Мы осмотрели Кремль, прогулялись по Старому Арбату, поглазели на чудеса Манежной площади.

– И в вас есть красивый мест! – с изумлением высказался Лайон на ломаном русском, коверкая слова согласно инструкциям разговорника.

– Очень даже много, – почти обиделась я. Но Лайон попросил отвести его «в какая-то рестаран, плиз. Угощать милый Екатерина», поэтому я резко сменила гнев на милость и доставила его в уютный суши-бар, что называется, в лучшем виде.

– Любишь суши? – одобрительно кивнул Лайон. Я пожала плечами. Я реально люблю все подряд, но сейчас мне просто важно было найти реальный контакт с этим буржуазным пережитком. Ведь завтра среда, а это значит, что я пойду к врачу, который оглядит мое излучающее здоровье лицо и прикроет весь этот праздник. В четверг я буду вынуждена посмотреть в глаза сослуживцев, которые, наверное, уже рвут и мечут в ожидании объяснений. Моя осада будет столь кровопролитной, что я, скорее всего, сдамся прямо сразу и выболтаю все. Вот только вопрос, что именно все.

– Я встретилась с Лайоном и у нас любовь, – это был первый вариант, но для него мы с Лайоном были еще недостаточно близки. Для этого хорошо бы уже демонстрировать поцелуи и объятья, а американец, явно задавленный тамошним феминизмом, пока боится даже открыто смотреть на меня.

– Лайон – очень интересный человек. Не чета нашим русским идиотам. Вчера, когда мы с ним сидели в… – тоже вариант, потому что есть намек на потенциальные отношения. Поэтому мне было в целом все равно, где сидеть.

– Полянский и правда ничего не понимает в женщинах. Как он мог упустить такую?! – из уст кого-нибудь независимого, а лучше всего из уст Селивановой – вот мечта, которая незримо мерцает в небе. Ориентир, типа Полярной звезды, единственная надежда моряка. Он еще пожалеет!

– Катья, ты так… хорошо! Я нравиться? Лично? – я ценила его попытки говорить по-русски, но, если честно, он мне не очень-то «нравиться. Лично». Да, красив, да, хорош. При всех прочих равных вариантах я должна была бы прыгать от счастья, но почему-то не хотелось. Однако было не до привередливости.

– Очень! Расскажи о себе еще. Почему такой мужчина до сих пор одинок и ищет свою судьбу в России, – излучала восторги я. Лайон вполне мне верил, если судить по его возбужденному и лихорадочному поведению.

– Я не искать. Я найти, – уверил он меня и вдруг встал, чтобы пристально посмотреть мне в глаза. Я невольно поднялась вслед за ним, не выпуская бокала из рук. – Это ты!

– Как романтично, – поперхнулась вином я. Интересно, как он может так быстро все понять? Хотя о чем это я? Мы с ним знакомы целую кучу времени. Я написала ему уйму трепетных и серьезных писем. Еще бы, ведь мне помогал с этим Илья Полянский! Эх, сейчас расплачусь!