Драгоценности солнца - Робертс Нора

У нее перехватило дыхание, и она с трудом сделала вдох.

— Я не знаю, что сказать на это. Я никогда в своей жизни не вела подобных разговоров, так что могу ляпнуть глупость.

Нахмурившись, Эйдан шагнул к ней.

— Как может быть глупым то, что ты думаешь?

— Когда я нервничаю, я часто говорю глупости.

Он поднял руку и воткнул поглубже в ее волосы цветок, который ветер так и норовил унести прочь.

— Ты говорила, что поешь, когда нервничаешь.

— И то, и другое, — пробормотала она, пятясь, как она надеялась, на безопасное расстояние.

— Сейчас ты нервничаешь?

— Да! Господи, да! — Боясь сорваться на беспомощный лепет, Джуд подняла руки, пытаясь остановить его. — Прекрати. Я никогда не испытывала ничего подобного. Мгновенное влечение. Я говорила, что верю в него, и это правда, но я никогда не чувствовала ничего подобного. Я должна это проанализировать.

— Зачем? — Эйдан схватил ее за руки и притянул к себе. — Почему просто не уступить желанию, если ты знаешь, что тебе будет хорошо? У тебя скачет пульс. — Он погладил ее запястья. — Мне нравится чувствовать его, смотреть, как туманятся и темнеют твои глаза. Поцелуй меня сама, и посмотрим, что из этого выйдет.

— Я не умею так хорошо целоваться, как ты.

Эйдан рассмеялся.

— Господи, женщина, ты сводишь меня с ума. Позволь мне самому решить, умеешь ты или нет. Ну же, Джуд, поцелуй меня. А потом все будет так, как ты захочешь.

Она хотела поцеловать его. Хотела снова почувствовать вкус его губ, сейчас изгибающихся в улыбке. Смешинки в его глазах словно говорили ей: ну, давай же, повеселись! Почему бы и нет? Почему бы не повеселиться?

Она подалась к нему, привстала на цыпочки. Он не шевелился, просто смотрел в ее глаза. Слегка повернув голову, она легко коснулась губами его губ.

— Повтори. Сделай так снова.

Она повторила, загипнотизированная его взглядом. На этот раз медленнее. Пробуя, легко прихватила зубами его нижнюю губу и будто издалека услышала собственный тихий стон удовольствия.

Глаза Эйдана были такой яркой, невероятной синевы, как само море, раскинувшееся до горизонта. Как будто весь ее мир окрасился в этот изумительный цвет. Ее сердце забилось сильнее, перед глазами все поплыло, как в тот раз на могиле Мод.

Она выдохнула его имя и обвила руками его шею.

Его словно пронзила молния, жаркая волна накрыла с головой. Его руки заметались по ее бедрам, спине, впились в ее волосы. Нежность осторожного поцелуя превратилась в битву губ, зубов, языков. Ее напряженное тело прижималось к его телу, ее сердце бешено билось в унисон с его сердцем.

Она потерялась, заблудилась в обрушившихся на нее ощущениях. Или, может, нашла ту Джуд, что была запрятана в ней глубоко-глубоко, как сказочный голос девушки, плененный серебряной шкатулкой.

Когда Джуд опомнилась, то готова была поклясться, что слышала, как поют камни.

Она уткнулась лицом в его шею, жадно впитывая в себя его запах, как изможденный путник — воду.

— Слишком все это стремительно, — сказала она и лишь сильнее сцепила пальцы на его шее. — Я не могу дышать, не могу думать. Я поверить не могу, что это происходит со мной.

Эйдан усмехнулся.

— Если это хоть немного похоже на то, что творится со мной, то мы вот-вот взорвемся. Милая, до коттеджа можно добежать за несколько минут, и, не успеешь оглянуться, мы уже будем в постели. Обещаю, что нам обоим станет гораздо лучше.

— Не сомневаюсь, что ты прав, но я…

— Не можешь так быстро. Иначе ты не была бы Джуд.

Огромным усилием воли он отстранился, всмотрелся в ее лицо. Не просто хорошенькая, а красавица, уверенная красавица. Интересно. Похоже, она понятия не имеет, насколько красива и уверенна, и потому так осторожна. Он не должен ее торопить.

— А мне очень нравится Джуд, как я уже говорил. Тебе нужны ухаживания.

Она и сама не поняла, удивлена ли, довольна или оскорблена.

— Ничего подобного!

— Еще как нужны. Тебе нужны цветы и слова, и поцелуи украдкой, и прогулки под луной. Джуд Фрэнсис нужна романтика, и я подарю ее тебе. Ты бы видела свое лицо. — Эйдан взял ее за подбородок, как взрослый обиженного ребенка, и она решила, что все-таки оскорблена. — Ты дуешься.

— Ничего я не дуюсь. — Она бы высвободилась, но он лишь крепче сжал ее подбородок и поцеловал в губы.