Начнем всё сначала - Герцик Татьяна

Раскаяния и благодарности, еще минуту назад переполнявших Жанну, как ни бывало. Она сердито вскрикнула:

– Он был совершенно нормальным, когда мы выехали из города. Это потом какой-то дряни наглотался и стал невменяемым. И не ори на меня! Ты мне никто!

Разгоряченный Павел от этих слов взвился еще больше.

– Вот как! Я тебе никто! Да я по сути твой муж!

Жанна, только что отбивавшаяся от охальника в машине, почувствовала, как ее начало трясти. Ей хотелось плакать, но она превозмогла истерику и холодно сказала:

– Ты просто бывший любовник, и не более того! И вообще, хватит об этом!

Опомнившийся Павел посмотрел на пошевелившегося Витьку.

– Ладно, забирай свои вещи и пошли отсюда!

Жанне очень хотелось сказать, что она с ним никуда не поедет, но здравый смысл превозмог глупый порыв гордости. Что ей было делать? Не оставаться же здесь, в лесу, с накаченным какой-то дрянью парнем! Идти пешком одной по дороге было бы еще большей глупостью. Неизвестно, кто проедет мимо.

– Ладно! – Она взяла сумочку, оставленную в Ниве, и пошла за Павлом к его джипу.

Сев, достала влажную салфетку и с брезгливой гримасой тщательно протерла обмусоленное лицо. Павел с кривой усмешкой следил за ее манипуляциями.

– Что, не понравилось?

Это было по меньше мере непорядочно, и Жанна, не отвечая, отвернулась от него к окну.

Павел вел машину медленно, чувствуя, как утихает бушующий в крови адреналин. Подвезя ее к дому, тихо признался:

– Извини, но я просто с катушек съехал, когда увидел, как он лапает тебя в машине.

Жанна в ответ только виновато вздохнула.

– Я не думала, что он до такой степени опустился. В школе он был нормальным парнем, а теперь…

Не продолжая, тихо попрощалась с Павлом и быстро зашла в дом.

Поставив машину под навес в своем дворе, Павел задумался. Его одолевали мрачные мысли, и главная из них была одна – неужели он настолько противен Жанне, что она предпочла рисковать, уезжая с подобным типом? Эта мысль была невыносима, и он решил перекусить. Он давно заметил, что на полный желудок становится куда благодушней, и жизнь ему уже не кажется такой пакостной, как прежде.

Приготовив плотный ужин, поел, с часик посмотрел телевизор, не понимая ни слова из того, что говорила приятная ведущая и досадуя, что выбрать совершенно не из чего – в Ивановке более-менее нормально показывало всего-то четыре не слишком любимых им канала.

Когда вовсе стемнело, пошел на конюшню. Выпросил у дежурного конюха мощного гнедого жеребца по кличке Гранд. Тот отличался на редкость горячим нравом, и выезжать его никто не брался. Порой он целыми днями стоял, бедолага, в стойле.

Но Павлу эта норовистая бестия понравилась сразу, и он мог поклясться, что это чувство взаимно. Поэтому по вечерам, когда было особенно невмоготу, он садился на коня и пару-тройку часов проводил, скача по окрестным дорогам. Потом чистил Гранда, ставил его в конюшню, а сам шел домой. Измочаленный, падал в постель и засыпал тяжелым сном без сновидений.

Вот и сейчас он объехал пруд по периметру несколько раз. В темноте под копытами Гранда сверкали искры, выбиваемые подковами из каменистой дороги. Сильно жеребца не гнал, хотя и хотелось отпустить поводья и нестись сквозь ночь.

Утром первого сентября тщательно побрился, надел белую рубашку, темно-серый костюм-тройку, повязал серый переливающийся галстук и с досадой посмотрел на ноги. Пока еще можно пройти до школы в ботинках, но что будет, когда пойдут дожди? Костюм вкупе с кирзовыми сапогами и заправленными в них брюками, как носили в непогоду местные интеллигенты, ему категорически не импонировал.

Решив справляться с проблемами по мере их поступления, пошел в школу, по дороге здороваясь со спешившими в школу нарядными детьми и их родителями. Это было странно – ощущать себя сельским учителем. Но понравилось – с таким уважением с ним заговаривали и взрослые, и дети.

Перед школой на заасфальтированной площадке уже собрался весь педагогический коллектив школы, администрация поселкового совета и почти все правление их ООО. Для всей Ивановки и окрестных деревень первый учебный день был праздником. Стоявшие полукругом за рассортированными по классам детьми родители мерно гудели, обмениваясь впечатлениями.

Павел, боявшийся, что будет выглядеть слишком помпезно, с облегчением заметил, что мужской состав педагогов выглядит ничуть не хуже него.

Вперед выступил Дмитрий Сергеевич и произнес приветственное слово. За ним минут пять проговорил председатель правления, отец Александра Иван Александрович. Потом по кругу, как полагается, здоровенный одиннадцатиклассник пронес замиравшую от восторга первоклассницу с огромным серебристым колокольчиком, и новый учебный год начался.