Перемены - Стил Даниэла

— Избавься от ребенка. — У него было каменное лицо. Мел до сих пор помнила тон, которым он произнес эти слова.

— Нет. Это ведь наш ребенок… так нельзя…

— Ломать нам жизнь — намного хуже.

Но вместо этого он постарался сломать жизнь ей.

Он уехал на каникулы в Мексику с другой девушкой, а вернувшись, объявил, что они разведены. Он подделал ее подпись на бланках, Мелани была настолько поражена, что потеряла дар речи. Ее родители хотели, чтобы она боролась и вернула его, но она решила, что не стоит этого делать. Своим поступком он глубоко обидел ее, и она была слишком потрясена перспективой остаться одной и родить ребенка… которых потом оказалось двое. Некоторое время родители помогали ей, а затем она стала самостоятельно пробивать себе дорогу в жизнь. Она изо всех сил пыталась найти работу и делала все, на что была способна. Работала секретарем, продавала витамины одной фирмы, которые она разносила по домам. В конце концов она устроилась на телестудию в отдел информационных программ, где занималась перепечаткой новостей.

Двойняшки тем временем росли. Хотя восхождение Мел не было ни быстрым, ни легким, но, день за днем печатая написанное другими, она поняла, чего хочет. Больше всего ее интересовали политические события, напоминая ей об учебе в колледже до того, как вся ее жизнь пошла кувырком. Больше всего ей хотелось стать тележурналистом. Она множество раз пыталась устроиться на эту работу, но в конце концов поняла, что в Нью-Йорке ей это не удастся. Она поехала сначала в Буффало, затем в Чикаго и наконец вернулась в Нью-Йорк, все-таки получив желанную работу. Но во время одной крупной забастовки руководство вдруг обратило на нее внимание, и кто-то указал ей пальцем на сцену. Мелани страшно испугалась, но у нее не оставалось выбора. Надо было делать то, что ей приказали, или ей грозило увольнение, а она не могла этого допустить. Ей надо было кормить дочек, отец которых не вложил в их воспитание ни цента, предоставив заботу о них Мел. И она справлялась. Им хватало на жизнь. Она не мечтала о славе, не стремилась сама рассказывать то, что писала, и вдруг она оказалась на экране телевизоров, и, как ни странно, ей это понравилось.

Ее направили в Филадельфию, затем ненадолго в Чикаго, а после этого в Вашингтон, и, наконец она вернулась домой. По их оценке, ее прилично поднатаскали, и они были правы. Властная и интересная, сильная и красивая, она прекрасно смотрелась на экране. Честность, страстность и ум порой затмевали ее красоту. В свои двадцать восемь лет она приблизилась к вершине, прочно обосновавшись в вечерних новостях. В тридцать она разорвала контракт и перешла в другую программу и вдруг поняла, что это ее стихия, и здесь она бросила якорь, став комментатором вечерних новостей. Ее рейтинг стремительно возрос и с тех пор неуклонно повышался.

Она выкладывалась на работе, и ее репутация ведущего тележурналиста была заслуженной. Давно минули дни лишений и борьбы. Родители, которые были еще живы, гордились дочерью. Время от времени Мелани занимал вопрос, что думает отец двойняшек, жалеет ли он, что бросил их, если вообще вспоминает о них. Мелани больше ничего о нем не слышала. Но он оставил свой след в ее жизни, который с годами сгладился, но так и не исчез. Она была осторожна, боялась сблизиться с кем-либо, поверить до конца. Это привело ее к нескольким неудачным любовным связям. Мужчин привлекали ее красота и популярность, но своей отчужденностью она отпугивала поклонников. В последний раз ее любовником был женатый мужчина. Сначала он показался Мел идеалом. Он не требовал от нее многого. Она больше не собиралась выходить замуж. У нее было все, о чем она мечтала: успех, надежное положение, дочки, дом, который она любила.

— Зачем мне выходить замуж? — заявила она как-то Гранту, и он поддерживал ее скептическую точку зрения.

— Возможно, тебе это ни к чему, но, по крайней мере, найди себе неженатого мужчину. — Он говорил убежденно и настойчиво.

— Зачем? Какая разница?

— Разница, дружочек, в том, что тебе придется проводить в одиночестве Рождество и праздники, дни рождения и выходные, а он в это время будет сидеть довольный со своей женой и детьми.

— Возможно, ты и прав. Но для него я — деликатес. Икра, а не сметана.

— Ты заблуждаешься, Мел. Потом ты будешь страдать.

И он оказался прав. Ей причиняло боль именно то, чего он опасался. Разрыв был мучительным. Мелани несколько недель ходила убитая горем.

— В следующий раз слушайся дядюшку Гранта.

Я-то уж знаю.

Он действительно знал много, особенно с каким тщанием она возводила вокруг себя стены. Грант был знаком с ней почти десять лет. Они встретились, когда она еще только карабкалась наверх, но уже тогда он понял, что видит рождение новой яркой звезды на небосклоне телевизионных новостей, и заботился о ней как о человеке и как о друге. Он вел себя предупредительно, не желая испортить сложившихся между ними отношений. Он был трижды женат и имел множество подружек, с которыми любил коротать ночи, но Мел значила для него гораздо больше. Они стали друзьями. Он боялся потерять ее доверие. Ей довелось испытать горечь предательства, и Гранту совсем не хотелось вновь причинить ей боль.

— По правде говоря, детка, большинство мужчин — порядочные скоты, — признался он ей как-то поздно вечером, после того как Мелани приняла участие в его программе, которая имела огромный успех.

А после этого они пошли выпить и засиделись «У Элейн» до трех часов ночи.

— Почему ты так решил?

В ее глазах появились отчужденность и настороженность. Несмотря на свой печальный опыт, она не разделяла его мнение.

— Потому, что лишь немногие отвечают добром на добро. Мужчины хотят, чтобы женщины любили их всем сердцем, при этом сами не тратят своих душевных сил. Тебе нужен человек, который любил бы тебя не меньше, чем ты его.

— Ты считаешь, что я еще способна на большую любовь? — Мелани постаралась сделать удивленный вид, но Грант не поддался на это. Старая боль так и не оставила ее. И он сомневался, пройдет ли она вообще.

— Я слишком хорошо знаю тебя, Мел. Даже лучше, чем ты сама.

— По-твоему, я мечтаю найти достойного мужчину?

На сей раз она засмеялась, и он не сдержал улыбки.

— Ты этого до смерти боишься.

— Сдаюсь.

— Ты могла бы найти счастье.

— Зачем? Я и так счастлива.

— Глупости. Одиночество не приносит счастья.

— У меня есть двойняшки.

— Это не совсем то.

Она пожала плечами.

— Ты же счастлив в своем одиночестве.

Она попыталась заглянуть ему в глаза, не зная, что найдет в них, и была удивлена, прочтя в них тоску одиночества. Тоска, как оборотень, пряталась днем и вылезала наружу по ночам. Ничто человеческое не было чуждо даже блистательному Гранту.