Последний шанс - Робертс Нора

— Хейден…

— Прости, Тейт. — Он в раскаянии отступил. — Ты захватила меня врасплох. Я не должен был этого делать.

— Ничего страшного. — Она улыбнулась, положила руки на его плечи. — Правда, все нормально. Я бы сказала, что мы оба захватили друг друга врасплох, и это было чудесно.

— К-как к-коллега… — от охватившей его паники Хейден начал заикаться. — К-как твой начальник, я не имел на это права.

Тейт подавила вздох.

— Хейден, это был всего лишь поцелуй. И я первая тебя поцеловала. У нас есть более веская причина для безумия. Тебя не удивляет, что я вытащила тебя из постели и бросилась на тебя?

— Ну, я… — Он пошарил по носу, но очки не нашел. — Да, удивляет.

— Хейден, мы нашли «Джастику», Предупреждаю: держись, потому что я сейчас опять тебя поцелую.

ГЛАВА 12

«Джастина» превзошла все самые смелые ожидания археологов. Уже неделю землечерпалка выплевывала кучи золотых монет и золотых слитков, некоторые — более шестидесяти фунтов весом.

Тейт почти не вылезала из носовой каюты, где фотографировала, исследовала, систематизировала… брошь с камеей, осколки фарфора, ложки, оловянная чернильница, изъеденная червями деревянная детская игрушка… и, конечно, монеты. Стопки серебряных и золотых монет громоздились на ее рабочем столе. Очищенные в лаборатории Лорейн, они сияли, словно только что отчеканенные.

Иногда Тейт отвлекалась от работы, чтобы понаблюдать за экраном монитора. Там, на дне, робот Чаунси цеплял металлическими клешнями тяжести или нежно обнимал пинцетами морскую губку, а Тейт тщетно боролась со смутным чувством неудовлетворенности и жестоко завидовала этой железяке.

Она взяла в руки золотую пятидолларовую монету — красивый маленький диск, датированный 1857 годом, годом гибели «Джастины». Сколько рук держали эту монету? Вероятно, совсем немного. Может, она лежала в дамском кошельке, или в кармане джентльмена. Может, ею расплатились за бутылку вина, или кубинскую сигару, или новую шляпку. Или ее хранили, чтобы отпраздновать конец путешествия.

— Прелесть, правда? — Лорейн вплыла в каюту с очередным подносом блестящих находок.

— Да. — Тейт отложила монету, внесла ее в компьютерный каталог. — Здесь хватит работы на год.

— Что-то не слышу радости в голосе. — Лорейн с любопытством посмотрела на Тейт.

— Я радуюсь, конечно же, радуюсь. — Тейт зарегистрировала брошь. — Я участвую в одном из самых важных и успешных проектов моей карьеры, я — часть команды лучших ученых. У меня самое современное оборудование, более чем приличные условия жизни и работы. — Тейт повертела в руках детскую игрушку. — Было бы безумием не радоваться.

— Так, может, объяснишь причину своего безумия? Тейт поджала губы.

— Ты не поймешь. Это трудно объяснить человеку, который никогда не нырял с аквалангом.

Лорейн села, закинула ноги на край стола, обнажив татуировку на лодыжке — разноцветного единорога.

— Попробуй. У меня есть время.

— То, что мы делаем, не охота за сокровищами, — раздраженно начала Тейт. — Все выполняют компьютер ры и роботы, и это по-своему потрясающе. Без этого оборудования мы никогда не нашли бы Джастину.

Тейт нетерпеливо вскочила и подбежала к иллюминатору.

— Без машин мы бы ничего не достали и нечего было бы изучать. Аквалангисты не могут работать на такой глубине. Огромное давление, низкие температуры. Я все это понимаю, но, черт побери, Лорейн, я хочу спуститься вниз. Я хочу все потрогать. Я хочу расчистить песок и найти что-нибудь своими руками. А все удовольствие достается драге Бауэрса.

— Да, он с утра до ночи хвастается своим чудовищем.

— Я понимаю, что это звучит глупо. — Тейт улыбнулась. — Но самое волнующее — работа на дне. Я снова и снова вспоминаю свое первое погружение, первое найденное судно, песчаный холмик, под которым что-то скрыто… Тогда я чувствовала себя частью прошлого. — Тейт беспомощно всплеснула руками.

— Так научно?

— Наука мертва без чувства сопричастности. Во всяком случае, для меня. Я помню свою первую монету — серебряное песо. Мы нашли нетронутый испанский галеон в Вест-Индии. — Тейт вздохнула. — Мне было двадцать лет. В то лето столько всего случилось. Мы нашли галеон и потеряли его. Я влюбилась, а потом мое сердце разбилось.

— Из-за корабля или мужчины?

— Из-за обоих. За несколько дней я узнала безграничное счастье и безграничное горе. Тяжелое испытание в двадцать лет. Но в то лето я поставила перед собой цель и вернулась в колледж, чтобы получить диплом. Я мечтала делать именно то, что делаю сейчас. И вот восемь лет спустя я задаю себе вопрос, не совершила ли я самую страшную ошибку в своей жизни?