Настоящая любовь и другие напасти - Гибсон Рэйчел

— Ах так! — она указала на него пальцем. Короткие ногти были покрыты светло-розовым лаком. — Ты считаешь это забавным? Человек, который никогда не смеется?

— Я смеюсь.

Она ткнула тонким пальцем себя в грудь:

— Надо мной!

— Ну, ты так психуешь, что это забавно.

Кроме того она выглядела немного возмущенной и милой, и сексуальной в этой своей розовой футболке и сапогах.

— Если бы ты видел, что и я, ты бы тоже начал психовать.

— Поверь мне, я видел. — Павел никогда намеренно не хвастался своими сексуальными подвигами, но и не был слишком уж скрытным. — В первый раз когда мне было лет семь.

Он зашел в гостиную и увидел, что отец занимается сексом на молитвенном столике матери Тая, которой в тот момент дома не было.

Розовые губы Фейт приоткрылись: она аж задохнулась.

— А мне было пять! Валери тихонько впускает твоего отца ночью, а утром он уходит до того, как я встану. Он словно привидение. Если бы они так не шумели, я бы даже не знала, что он был там.

Ага… Это объясняло внезапные исчезновения отца и его внезапные появления. Тай не часто видел своего старика и решил, что тут замешана женщина.

— И они выгоняют Пебблс спать в мою комнату.

— Пебблс?

— Мамину собаку, — заправив волосы за уши, Фейт опустила руки. — Она меня ненавидит, и это чувство взаимно. Все время рычит на меня и тявкает, если только ей чего-нибудь не нужно. Например, место для сна.

Склонив набок голову, Тай взглянул на собеседницу:

— Почему ты ее не выдворишь?

— Я пыталась, — вздохнула та. — Но она смотрит на меня своими глазками-бусинками, и я просто не могу поступить так подло. Теперь всякий раз, как Пебблс запрыгивает ко мне на кровать, я понимаю, что Павел в соседней комнате развлекается с Валери, — скривившись, Фейт покачала головой. — Может, это не так бы меня беспокоило, если бы моя мать не стонала и не кричала, словно ее убивают.

Не такой реакции Тай ожидал от бывшей стриптизерши и девушки с обложки «Плейбоя». Особенно от не стыдящейся своего прошлого стриптизерши и девушки с обложки «Плейбоя». Он сам толком не знал, чего ожидал. Может, такого подхода, что секс — не такая уж важность, кто бы им ни занимался. По крайней мере, таким было поведение его знакомых стриптизерш.

— Ха.

— Ха что?

— Для человека, который зарабатывал на жизнь раздеванием, ты, кажется, слишком строга в вопросах секса.

— Это была работа, — она покачала головой, глядя Таю в глаза. — Стриптиз не имел ни малейшего отношения к сексу.

В этом заявлении не было никакого смысла. Раздевающаяся женщина всегда имеет отношение к сексу.

— Так же как и «Плейбой», — добавила Фейт.

Пусть расскажет это парням, рассматривающим ее фотографии, потому что эти снимки уж точно чертовски напоминали секс: ему самому — без всякого сомнения. И воспринимались как секс. Тай вспомнил Фейт в одних жемчугах и почувствовал напряжение в паху.

— Чушь собачья. Ты торговала сексом.

— Это было просто притворство, — пожала плечами Фейт.

Тай не верил ей, но все эти разговоры о сексе заставляли его думать о том, чтобы скользнуть руками за пояс ее джинсов, накрыв ладонями гладкие, обнаженные ягодицы, когда ее влажный жаркий рот снова коснется его шеи. Ему нужно было убраться от Фейт подальше, но не хотелось бы подниматься прямо сейчас. Его джинсы были свободными, но не настолько.

— Я хотел бы еще раз попросить прощения за тот поцелуй, — Тай посмотрел на свой «Ролекс», как будто ему нужно было куда-то идти. — Я выпил слишком много пива. И это не оправдание. Так что извини.

Поняв намек — благодарение Богу! — Фейт потянулась к стулу за сумочкой.

— Это было неприемлемое поведение с обеих сторон, — признала она.

— Тогда давай спишем все на выпивку и забудем о случившемся.

— Я запросто, — Фейт перекинула через плечо позолоченную цепочку. — А ты?

Он будет чертовски стараться.

— Даже не сомневайся. Даю слово, больше такого не случится. — Миссис Даффи стояла перед ним, как стол, накрытый соблазнительными блюдами, на который хотелось наброситься, очертя голову. — Ты можешь бегать передо мной голышом — я и с места не двинусь.

— Да ну? — скептически подняла бровь собеседница.