Настоящая любовь и другие напасти - Гибсон Рэйчел

— Точно, — взгляд Тая опустился по роскошным изгибам, скрытым футболкой, затем поднялся обратно. — Можешь стащить с себя эту кофточку, я просто буду сидеть со скучающим видом.

— И пальцем не шевельнешь?

— Может, зевну, — пожал он плечами.

Фейт уронила сумочку на пол, скрестила руки и взялась за край футболки:

— Уверен, что ничего не почувствуешь?

Твою мать!

— Ага.

Фейт сжала ткань, поднимая ее, пока не показалась полоска гладкой белой кожи над джинсами, державшимися на бедрах.

— По-прежнему ничего не чувствуешь?

Тай играл в НХЛ больше пятнадцати лет. Он знал кое-что о том, как держать удар:

— Ничего, — и зевнул для пущей убедительности. Что оказалось непросто, учитывая, что он и дышал-то с трудом.

Фейт рассмеялась нежным соблазнительным грудным смешком, поднимая футболку выше пупка с розовым камушком пирсинга.

— Ничего?

Кровь отлила от головы к паху, и Таю пришлось бороться с потребностью упасть на колени и прижаться открытым ртом к ее гладкому животу.

— Извините, миссис Даффи. — А затем он сказал самую большую ложь за день: — Вы просто не настолько привлекательны.

Фейт продолжила поднимать край футболки дальше, обнажая прекрасное тело:

— Ты так считаешь?

— Да.

— Многие мужчины утверждали, что я красива.

— Многие мужчины врут, лишь бы женщина разделась.

Мягкий хлопок был приподнят еще на несколько скупых сантиметров.

— Даже женщинам, которые их не привлекают?

Взгляд Тая остановился на гладком животе, когда Фейт подняла футболку чуть выше розового атласа, обхватывавшего ее грудь.

— Это зависит…

— От..?

— Если уже заполночь, и бар закрывается. — Тай задержал дыхание в ожидании большего. — перед закрытием люди становятся привлекательнее. Но я не из тех парней, что согласны и на уродину, лишь бы перепихнуться. Ты, вероятно, могла бы станцевать для мне приватный танец прямо здесь, а я бы просто уснул.

Тихий смех миссис Даффи стал глубже, словно она могла читать мысли и знала, что Тай лжет.

— Я не исполняла приватные танцы с той поры, как ушла из «Афродиты», но, думаю, это как езда на велосипеде, — сжав край футболки одной рукой, Фейт медленным, прекрасно рассчитанным движением провела ладонью по обнаженному животу. — Гарантирую, ты не уснешь. — Было что-то греховное и возбуждающее в женщине, трогающей себя. — Через несколько секунд ты будешь хныкать, как ребенок, и молить о пощаде.

— Смелое заявление, миссис Даффи.

— Просто констатация факта, мистер Саваж. — Ее мизинец скользнул к поясу джинсов и скрылся под верхней пуговицей. — По-прежнему чувствуешь сонливость?

— Продолжай. Я дам знать.

За мизинцем под пояс джинсов отправился кончик безымянного пальца.

— Скучаешь?

— Начинаю.

— Подожди, — ее рука остановилсь, а вместе с ней и его сердце. — А разве приватный танец не считается неприемлемым поведением?

Черт, нет!

Она засмеялась и опустила футболку:

— И это сразу после взаимных заверений, что подобное больше не повторится.

Тай схватился за край стола, чтобы удержаться и не потянуться за Фейт. Удержаться и не схватить ее за ремень джинсов, притягивая к себе, пока она не окажется между его бедер, достаточно близко, чтобы можно было коснуться. Ему хотелось сказать, что она может вести себя так неприемлемо, как только захочет. Где угодно. На ум пришла собственная кровать, но один взгляд в ясные, почти оценивающие зеленые глаза остановил Тая. В то время как его вывернуло наизнанку и перевернуло вверх тормашками, Фейт ничего не почувствовала.

Она потянулась за сумочкой:

— Мы ведь сможем забыть и об этом тоже?

— Без проблем, — ответил, ощущая, как бешено пульсирует в паху, Тай. — Я уже забыл.

Фейт направилась к выходу, но обернулась, взглянув на него через плечо:

— Я тоже. Не одному тебе было скучно.

Прежде чем она дошла до двери, та распахнулась, и в комнату зашел Гарсия.

— В чем дело, Джулс? — спросила Фейт.

Тот перевел глаза с нее на Тая:

— Просто зашел сказать тебе, что договорился о встрече с директором фонда «Чинуков» на следующей неделе.

— Вот и хорошо. — Поправив на плече сумочку, миссис Даффи в последний раз посмотрела на Тая: — До встречи, мистер Саваж.