Красотки из Бель-Эйр - Стоун Кэтрин

– Верно. Я со всей откровенностью предупредил их о риске.

– Так что Питер не мог не понять вас.

– Совершенно верно. Он все понял. Должен сказать, он решил сделать вазэктомию. Я сказал ему… им… что они должны подумать, но Питер был непреклонен. Перед тем как они от меня ушли, я договорился о его встрече с моим коллегой.

– И операция оказалась неудачной? – Так вот что хотел объяснить Питер Дэлтон? Что это была ужасная, трагическая случайность?

– Нет. Я проверил на прошлой неделе. Я думал, что Питер сделал то, что задумал… Он казался так решительно настроен… но оказалось, нет. Мой коллега сохраняет свои записи за пять лет, поэтому я попросил его проверить. Встреча была отменена через три дня после того, как была назначена.

– И вы никогда больше не спрашивали Питера об этом?

– Я не видел его до того дня, как умерла Сара. Она всегда приходила ко мне одна.

– Питер с ней не приходил? – прошептала Шейла. Она всегда сопровождала Сару, свою бесценную дочь, на каждый визит к врачу, до того ужасного заявления о замужестве. Если бы Питер заботился о Саре, то ходил бы с ней!

– Нет. Я просил Сару привести его. – Доктор Вильямс слегка нахмурился. – За последний год ее состояние стало резко ухудшаться. Нужно было принять решение о гемодиализе и…

– Но она же прекрасно выглядела! – перебила Шейла. – Два месяца назад она приезжала к нам на уик-энд, как раз когда вернулась из Рима, и выглядела такой здоровой.

«Такой счастливой, такой любящей, тогда как на самом деле прощалась. Вот почему Сара устроила встречу со мной в Риме, – понял Роб. – Она знала, что беременна и насколько велик риск».

– Сара действительно чудесно выглядела, – согласился доктор Вильямс. – Но это было только внешнее впечатление. – И добавил, потому что это было правдой, потому что это могло помочь: – Сара умирала. Даже с переливаниями крови она не прожила бы дольше.

– Но ведь от этого беременность была еще более опасной!

– Да, – мрачно подтвердил доктор Вильямс.

– Сара знала?

– Конечно, знала. Мы пытались убедить ее прервать беременность.

– Мы?

– Акушер Сары и я.

– А Питер? Где был Питер?

– Не знаю.

– Почему вы ему не позвонили? Или нам?

– Я не мог без разрешения Сары. Вы знаете.

Но кто же тогда заботился о Саре? Кто оберегал ее? Не Питер Дэлтон. Не тот мужчина, который говорил, что любит ее.

После ухода доктора Вильямса Роб, Шейла и Джеффри остались в большой комнате. Сгущались сумерки, в комнате темнело, что заставляло присутствующих все глубже погружаться в темные невысказанные мысли.

Наконец зыбкую тишину нарушил голос Шейлы:

– Он ее убил. Питер ее убил.

– Мама… – Но Роб и сам думал о том же самом.

– Шейла, – слабо прошептал Джеффри.

– Он притворился, что сделал операцию, а когда она забеременела, вероятно, сказал, что операция не удалась. Питер знал, что Сара ни за что не станет делать аборт. – Голос Шейлы дрогнул. Через мгновение она прошептала: – И он знал, что будет, если она его не сделает.

– Шейла, доктор Вильямс сказал нам, что Сара умирала. Она должна была умереть, дорогая, даже если бы не забеременела.

– Но может быть, Питер не знал? Сара так хорошо выглядела. Она выглядела так, словно проживет вечность… – Слова Шейлы потонули в рыданиях.

А может, Питер знал, мрачно подумал Роб. Может, он не хотел попусту тратить свое будущее наследство на дорогостоящее лечение. В любом случае…

– Питер убил Сару, – прошептала Шейла, закончив мысль Роба. Питер убил ее наверняка, как если бы пустил ей пулю в сердце.

Шейла Адамсон верила, что смерть Сары была хладнокровным, преднамеренным убийством. Видные адвокаты Адамсонов, выслушав слова Шейлы, возможно, разделили ее ужасающую веру, но они понимали, что законным путем ничего сделать нельзя. Это были чистой воды предположения, не существовало ни малейшей улики, ничего, что можно было доказать.

Адвокаты настоятельно советовали семье никому не рассказывать об этой теории. Обвинения звучали клеветнически, и если Питер Дэлтон был тем человеком, каким считали его Адамсоны, и если бы до него дошли эти обвинения, дело приняло бы очень опасный оборот.

Роб и Джеффри вняли предостережениям адвокатов, как, очевидно, и Шейла, но только после того, как поведала обо всем Виктории Эллиотт, своей ближайшей подруге.

Адамсоны носили траур в достойном молчании. В их сердцах гнездилась ненависть, проникая все глубже, медленно убивая их.